Резюме
Актуальність. У той час як найпоширеніші фармакологічні препарати для лікування автоімунних захворювань нирок добре вивчені, рослинні лікарські засоби часто залишаються недостатньо дослідженими. Це дослідження присвячене вивченню ефективності рослинного препарату Канефрон® Н (CAN) у щурів при моделюванні активного автоімунного гломерулонефриту (AIG) Хеймана. Матеріали та методи. Сорок самців і шість самок щурів BDIX були розділені на наступні групи: здорові тварини; тварини з AIG; тварини з AIG, які отримують лікування CAN; тварини з AIG, які отримують лікування преднізолоном; тварини з AIG, які отримують лікування преднізолоном і CAN. Результати. Монотерапія із застосуванням преднізолону або CAN надає багатоплановий позитивний фармакологічний ефект. У щурів, які отримували преднізолон, спостерігалися помірне збільшення кількості лімфоцитів CD4+, цитотоксичних лімфоцитів CD8+, неповна нормалізація відношення CD4+/CD8+. Загальна кількість лімфоцитів знизилася. Концентрація імунних комплексів і рівень кріоглобуліну істотно зменшилися. Монотерапія за допомогою преднізолону привела до помірного зниження параметрів нефротичного синдрому. Монотерапія із застосуванням CAN не вплинула на імунологічні параметри і відношення субпопуляцій CD4+/CD8+, але значно знизила рівень імунних комплексів порівняно з групою AIG. Основний нефропротективний ефект полягав у нормалізації діурезу і швидкості клубочкової фільтрації. Порівняно з групою AIG спостерігалось істотне зниження лейкоцитурії. Найбільш значний позитивний ефект спостерігався в змішаній групі преднізолону і CAN. Крім позитивних імунологічних змін на клітинному і гуморальному рівні імунітету (ефект преднізолону), функція нирок значно покращилася: зменшилися протеїнурія, вміст креатиніну та сечовини в крові, а також рівні продуктів окислення білків і карбонілпротеїну (комбінований ефект CAN). Кількісні відмінності свідчать про синергетичну дію комплексної терапії за допомогою глюкокортикоїдного імуносупресора і рослинного лікарського препарату. Висновки. Моделювання AIG, використане в цьому дослідженні, з точки зору клінічної морфології відповідає мембранному гломерулонефриту в людини. Показано адекватну ефективність монотерапії преднізолоном щодо імунологічних і метаболічних аспектів захворювання нирок. Рослинна монотерапія частково нормалізувала уродинаміку. Поєднання CAN з імуносупресором преднізолоном стимулює позитивний фармакодинамiчний вплив на імунну та ниркову системи щурів. Змішана терапія може бути корисною на практиці в клінічній нефрології, у тому числі в пацієнтів з автоімунними захворюваннями нирок, і вимагає подальших досліджень.
Актуальность. В то время как самые распространенные фармакологические препараты для лечения аутоиммунных заболеваний почек хорошо изучены, растительные лекарственные средства часто остаются недостаточно исследованными. Данное исследование посвящено изучению эффективности растительного препарата Канефрон® Н (CAN) у крыс при моделировании активного аутоиммунного гломерулонефрита (AIG) Хеймана. Материалы и методы. Сорок самцов и шесть самок крыс BDIX были разделены на следующие группы: здоровые животные; животные с AIG; животные с AIG, получающие лечение CAN; животные с AIG, получающие лечение преднизолоном; животные с AIG, получающие лечение преднизолоном и CAN. Результаты. Монотерапия с применением преднизолона или CAN оказывает многоплановый положительный фармакологический эффект. У крыс, получавших преднизолон, наблюдались умеренное увеличение количества лимфоцитов CD4+, цитотоксических лимфоцитов CD8+, неполная нормализация отношения CD4+/CD8+. Общее количество лимфоцитов снизилось. Концентрация иммунных комплексов и уровень криоглобулина существенно уменьшились. Монотерапия с помощью преднизолона привела к умеренному снижению параметров нефротического синдрома. Монотерапия с применением CAN не повлияла на иммунологические параметры и отношение субпопуляций CD4+/CD8+, но значительно снизила уровень иммунных комплексов по сравнению с группой AIG. Основной нефропротективный эффект заключался в нормализации диуреза и скорости клубочковой фильтрации. По сравнению с группой AIG наблюдалось существенное снижение лейкоцитурии. Наиболее значительный положительный эффект наблюдался в смешанной группе преднизолона и CAN. Помимо положительных иммунологических изменений на клеточном и гуморальном уровне иммунитета (эффект преднизолона), функция почек значительно улучшилась: уменьшились протеинурия, содержание креатинина и мочевины в крови, а также уровни продуктов окисления белков и карбонилпротеина (комбинированный эффект CAN). Количественные различия свидетельствуют о синергетическом действии комплексной терапии с помощью глюкокортикоидного иммуносупрессора и растительного лекарственного препарата.
Выводы. Моделирование AIG, использованное в данном исследовании, с точки зрения клинической морфологии соответствует мембранному гломерулонефриту у человека. Показана адекватная эффективность монотерапии преднизолоном в отношении иммунологических и метаболических аспектов заболевания почек. Растительная монотерапия частично нормализовала уродинамику. Сочетание CAN с иммуносупрессором преднизолоном стимулирует положительное фармакодинамическое влияние на иммунную и почечную системы крыс. Смешанная терапия может быть полезной на практике в клинической нефрологии, в том числе у пациентов с аутоиммунными заболеваниями почек, и требует дальнейших исследований.
Relevance. While the most common pharmacological drugs for the treatment of autoimmune kidney diseases are well understood, herbal remedies often remain poorly researched. This study investigates the effectiveness of the herbal medication Canephron® N (CAN) in rats when simulating active Heymann autoimmune glomerulonephritis (AIG). Materials and methods. Forty male and six female BDIX rats were divided into the following groups: healthy animals; animals with AIG; animals with AIG receiving CAN treatment; animals with AIG treated with prednisolone; animals with AIG receiving treatment with prednisolone and CAN. Results. Monotherapy with prednisolone or CAN has a multifaceted positive pharmacological effect. In rats receiving prednisolone, there was a moderate increase in the number of CD4+ lymphocytes, CD8+ cytotoxic lymphocytes, incomplete normalization of the CD4+/CD8+ ratio. The total number of lymphocytes decreased. The concentration of immune complexes and cryoglobulin level reduced significantly. Monotherapy with prednisolone led to a moderate decrease in the parameters of the nephrotic syndrome. Monotherapy using CAN did not affect the immunological parameters and the ratio of CD4+/CD8+ subpopulations, but significantly reduced the level of immune complexes compared to the AIG group. The main nephroprotective effect was the normalization of diuresis and glomerular filtration rate. Compared with the AIG group, there was a significant decrease in leukocyturia. The most significant positive effect was observed in the mixed group of prednisolone and CAN. In addition to positive immunological changes at the cellular and humoral levels of immunity (the effect of prednisolone), the kidney function has significantly improved: proteinuria, creatinine and urea levels in the blood, as well as the levels of protein oxidation products and carbonyl protein (combined CAN effect) have decreased. Quantitative differences indicate the synergistic effect of comprehensive therapy with glucocorticoid immunosuppressant and herbal medicine. Conclusions. Modeling AIG used in this study corresponds to membrane glomerulonephritis in humans in terms of clinical morphology. An adequate efficacy of monotherapy with prednisolone in terms of immunological and metabolic aspects of kidney disease is shown. Herbal monotherapy partially normalized urodynamics. The combination of CAN with the immunosuppressor prednisolone stimulates a positive pharmacodynamic effect on the immune and renal systems of rats. Mixed therapy can be useful in practice in clinical nephrology, particularly in patients with autoimmune kidney disease, and requires further researches.
Введение
Доклинические и клинические нефрологические исследования фокусируются на трех предметах: 1) улучшение диагностики почечной недостаточности [1, 2]; 2) разработка эффективных устройств диализа и схем детоксификации [3]; 3) поиск инновационных медикаментов для профилактики и консервативного лечения патологии почек различного генеза [4].
Аутоиммунная почечная недостаточность как у подопытных животных, так и у человека ассоциируется с провоцируемыми антителами нефронными структурами, депонированием иммунных комплексов и миграцией лейкоцитов в почечные клетки [5, 6]. В настоящее время самым распространенным фармакологическим методом ограничения выработки антител зависящими от Т-хелперов аутореактивными клонами В-лимфоцитов являются медикаменты-иммуносупрессоры, например глюкокортикостероиды (преднизолон, метилпреднизолон), цитостатики (циклофосфамид, хлорамбуцил), ингибиторы инозинмонофосфатдегидрогеназы лимфоцитов (микофенолата мофетил), ингибиторы кальцийзависимых Т-клеточных сигнальных путей трансдукции (циклоспорин A, такролимус), супрессоры транскрипции дискретной группы лимфокинных генов, моноклональные антитела и т.д. Базовая терапия аутоиммунной почечной недостаточности включает иммунодепрессивные преднизолон, метилпреднизолон, азатиоприн, циклофосфамид, микофенолата мофетил, циклоспорин А и такролимус [7]. Лечение также включает антикоагулянты гепариновой группы, ангиопротекторы [8] и растительные лекарственные средства [9].
Растительные лекарственные средства зачастую рассматриваются в последнюю очередь при лечении данного заболевания. В течение многих лет накоплен значительный опыт в фитотерапии заболеваний почек и органов мочевой системы [4, 9, 10]. Однако доклиническая и клиническая доказательная база лечения заболеваний почек с помощью фитотерапии недостаточна.
Растительный лекарственный препарат Канефрон® Н (CAN) производства компании «Бионорика СЕ» состоит из трех растительных ингредиентов: розмарина, любистока лекарственного и золототысячника [11]. Препарат оказывает противовоспалительное, диуретическое и нефропротективное действие [12]. Основные преимущества данного медикамента заключаются в доступности на фармацевтическом рынке, высокой эффективности при лечении заболеваний почек и мочевой системы, безопасности и пригодности для лечения детей и беременных. CAN имеет доказанную безопасность и эффективность в лечении беременных женщин с поздним гестационным токсикозом [13, 14]. Основные клинические [15, 16] и доклинические [17] исследования доказывают эффективность препарата в лечении канальцевых патологий, таких как пиелонефрит и тубулоинтерстициальный нефрит, в рамках комбинированной терапии антибактериальными средствами (пефлоксацин, амоксиклав, рокситромицин) [18].
Целью данного исследования является изучение нефропротективного действия CAN в комплексной фармакотерапии у крыс с моделированным активным аутоиммунным гломерулонефритом (AIG) Хеймана. Исследование включало следующие группы: 1) здоровые животные; 2) животные с AIG; 3) животные с AIG, получавшие лечение CAN (в течение 60 дней); 4) животные с AIG, получавшие лечение стандартным иммунодепрессивным преднизолоном (в течение 60 дней); 5) животные с AIG, получавшие комбинированное лечение преднизолоном и CAN (в течение 60 дней). Оценка фармакологического действия выполнена путем серийных лабораторных тестов, рекомендованных для доклинических исследований [19].
Материалы и методы
Животные
Работа с лабораторными животными проводилась в соответствии с Руководством по содержанию и использованию лабораторных животных (National Academy Press, Вашингтон, США 1996); Руководством по содержанию и использованию лабораторных животных (FELASA, 2010); руководствами по лабораторным животным (Российская академия медицинских наук, Москва, 2003) [20]. Эксперименты были проведены на 40 стандартных лабораторных самцах и 6 самках крыс BDIX [21] массой 200–220 г, приобретенных в Институте физиологии им. И.П. Павлова (Санкт-Петербург, Россия). Протокол экспериментов данного исследования полностью одобрен Комитетом по биоэтике и содержанию животных Института токсикологии.
Моделирование аутоиммунного гломерулонефрита
Для индуцирования активного гломерулонефрита Хеймана материнские почки были изолированы и гомогенизированы, очищены от соединительной ткани и смешаны с полным адъювантом Фрейнда (1 : 1) [22–24]. Таким образом был выделен материнский почечный антиген, содержащий гликопротеин gp330. В возрасте 3 месяцев крысы поколения f1 были иммунизированы путем внутрибрюшинного введения материнского почечного антигена (10 мг/200 г массы тела) с интервалом 14 дней. Через 28 дней после второй иммунизации проведена оценка степени протеинурии (протеинурия у подопытных животных составляла не менее
0,5 г/ммоль креатинина/день), и крысы были разделены на следующие группы: здоровые животные, не получавшие иммунизации (n = 8), патологическая контрольная группа (AIG, n = 8), группа терапии преднизолоном (n = 8), группа терапии CAN (n = 8), группа комбинированной терапии преднизолоном и CAN (n = 8). Доза преднизолона составляла 10 мг/кг в день, доза пероральных капель CAN — 3,0 мл/кг в день [25]. Введение препаратов осуществлялось атравматическим зондовым путем (перорально) раз в день в течение 60 дней. Через 60 дней после окончания терапии был произведен забор суточной мочи у крыс, затем животные были подвергнуты эвтаназии под анестезией (золазепам + тилетамин 1 : 1, 20 мг/кг) путем мгновенного обез–главливания с взятием образцов крови для биохимического и иммунологического анализа.
Параметры и анализы
Объем суточной мочи был определен в конце эксперимента (день 60) посредством помещения всех крыс на 24 часа в метаболические клетки (Tecniplast Gazzada, Италия) со свободным доступом к воде (100 мл на каждую особь) без еды. Основными маркерами почечной патологии (нефротического синдрома) были уровни протеина и эритроцитов в моче. Анализ мочи был выполнен при помощи тест-полосок Aution Sticks 10EA на аппарате Aution Eleven АЕ-4020 (Arkray Factory, Inc., Япония). Взятые образцы мочи были проанализированы на содержание эритроцитов, лейкоцитов, цилиндров (суправитальное окрашивание по методу Штернхаймера — Мальбина с микроскопическим исследованием при увеличении в 100 и 400 раз) [26, 27], уровень протеина (методом связывания красного красителя пирогаллолом при 600 нм) и креатинина (посредством псевдокинетической реакции Яффе при 505 нм) [28]. Протеинурия в суточной моче была рассчитана как граммы протеина на 1 ммоль креатинина. В анализах были использованы готовые наборы для клинической химии производства «Абрис+» и «Ольвекс Диагностикум» (Россия). Расчет скорости клубочковой фильтрации (СКФ, мл/мин) был выполнен по уравнению, описанному в книге «Методы почечной токсикологии» (Methods in renal toxicology) [29].
Образцы крови были помещены в пробирки с антикоагулянтом (литий-гепарин) для иммунологического анализа и в пробирки с активатором свертывания для биохимического анализа (Vacuette).
Иммунофенотипирование лимфоцитов
Для оценки количества Т-лимфоцитов CD4+ и CD8+ были использованы мышиные моноклональные антитела: меченные PE антикрысиные CD45, меченные FITC антикрысиные CD3, меченные APC антикрысиные CD4, меченные PerCP антикрысиные CD8a (BD Pharmingen). 10 цл смеси антител были добавлены к 50 цл крови и подвергнуты 30-минутной инкубации при комнатной температуре. Затем были добавлены 450 цл 1% лизирующего раствора BD FACSC™ (BD, США) и произведена 30-минутная инкубация. Цитометрия была выполнена на проточном цитофлуориметре BD FACSCalibur™ (BD Biosciences, США) при помощи универсального программного обеспечения Cell Quest PrO [30]. В каждом образце проведено измерение как минимум 10 тысяч клеток.
Уровень иммунных комплексов (CIC) был определен путем нефелометрии при 3,5% PEG-6000 в боратном буфере при 450 нм [28, 31]. Уровень крио–глобулина был определен после 7-дневной инкубации сыворотки при +4 °C с азидом натрия, центрифугации с холодовой преципитацией; осадок растворен в 0,1 M гидроксида натрия и выполнена спектрофотометрия при 260 и 280 нм [31].
Уровень биомаркеров поражения почек, т.е. мочевины (азота мочевины крови) и креатинина, в сыворотке был определен УФ-кинетическим методом, холестерола — при 500 нм с помощью наборов Randox Laboratories Ltd. (Великобритания) [28]. Уровень продуктов окисления белков (AOPP) как маркера хронической почечной недостаточности был определен при 340 нм по методу Витко-Сарсата [32], со связыванием карбонилпротеина (PCO) с 2,4-динитрофенилгидразином при 370 нм [33]. Измерения выполнены с помощью считывающего устройства для микропланшетов Synergy2 (BioTek Instruments, Inc., США). Точность измерений обеспечивалась использованием контрольной сыворотки (калибровочные сыворотки уровня 1–3) Randox Laboratories Ltd. (Великобритания) и материалов мочи (анализ мочи Liquichek уровня 1–2) Bio-Rad (США).
Статистическое тестирование выполнено при помощи программного обеспечения Statistica 8.0 для Windows. Были использованы непараметрический критерий Краскелла — Уоллиса и U-критерий Манна — Уитни. Данные представлены в виде ± стандартной ошибки среднего (ст. ош.). Значимость разности оценена при p < 0,05 [34].
Результаты и обсуждение
У животных с AIG наблюдались иммунопатологические изменения, характерные для аутоиммунных заболеваний: статистически значимое снижение количества Т-клеток крови CD8+, Т-хелперов CD4+ и повышение иммунорегуляторного индекса (р < 0,05). Т-клетки CD4+ играют существенную роль в провоцировании нефрита Хеймана. Концентрация циркулирующих в сыворотке иммунных комплексов значительно возросла (примерно в 25 раз), также повысился уровень криоглобулина — в 5,4 раза по сравнению со здоровыми крысами (рис. 1, 2).
О воспалительном процессе в почках свидетельствовали повышенные протеинурия, лейкоцит- и гематурия, а также наличие эритроцитарных и восковидных осадков (цилиндров) в моче крыс.
Общий уровень холестерина, креатинина и мочевины в крови значительно повысился (нефротический синдром). Моделирование AIG также характеризуется накоплением AOPP и карбонилпротеиновых групп в крови, таким образом подтверждая развитие хронической почечной недостаточности у крыс.
Действие экспериментальной терапии на иммунологические параметры представлено в табл. 1, биохимические параметры крови — в табл. 2, параметры функции почек — в табл. 3.
/54-2.jpg)
/55-1.jpg)
Монотерапия с применением преднизолона или CAN оказывает многоплановый положительный фармакологический эффект. У крыс, получавших преднизолон, наблюдались умеренное увеличение количества лимфоцитов CD4+ до нормальных показателей, цитотоксических лимфоцитов CD8+, неполная нормализация отношения CD4+/CD8+. Тем не менее общее количество лимфоцитов снизилось после приема преднизолона. Концентрация иммунных комплексов и уровень криоглобулина существенно уменьшилась. Монотерапия преднизолоном обеспечила умеренное снижение параметров нефротического синдрома — мочевины и креатинина, общего уровня холестерина и AOPP, а также PCO, преимущественно альбумина. Частичная нормализация скорости клубочковой фильтрации произошла одновременно со снижением уровня протеинурии, эритроцит- и лейкоцитурии; количество восковидных и эритроцитарных цилиндров в моче значительно снизилось.
Монотерапия с применением CAN не повлияла на иммунологические параметры и отношение субпопуляций CD4+/CD8+, но значительно снизила уровень иммунных комплексов по сравнению с группой AIG. В биохимическом аспекте медикамент оказал умеренное положительное влияние на уровень креатинина. Нефропротективное действие препарата было направлено на почки, со стимулированием нормализации диуреза и скорости клубочковой фильтрации, предположительно по причине удаления креатинина путем тубулярной секреции. По сравнению с группой AIG наблюдалось значительное сокращение лейкоцитурии, показатель которой тем не менее не превышал таковой при монотерапии преднизолоном. Это можно объяснить противовоспалительным действием медикамента. Об антиокислительном действии свидетельствует тенденция снижения уровня AOPP и PCO в крови при терапии CAN.
Наиболее значительный положительный эффект наблюдался в смешанной группе преднизолона и CAN. Помимо положительных иммунологических изменений на клеточном и гуморальном уровне иммунитета (эффект преднизолона), функция почек значительно улучшилась: снизились протеинурия, уровень креатинина и мочевины в крови вследствие повышения скорости клубочковой фильтрации, а также уменьшились уровни AOPP и PCO (комбинированный эффект CAN). Качественная разница, предполагающая синергетическое действие комплексной терапии глюкокортикоидными иммуносупрессорами и растительным лекарственным препаратом, включала существенную разницу количества лимфоцитов CD8+ (р = 0,024), уровня криоглобулина (р = 0,021), числа продуктов окисления белков (р = 0,016), карбониловых групп (р = 0,015), уровня эритроцитурии (р = 0,011) и лейкоцитурии (р = 0,001) по сравнению с группой животных, получавших монотерапию преднизолоном.
Выводы
Моделирование AIG, использованное в данном исследовании, с точки зрения клинической морфологии соответствует мембранному гломерулонефриту у человека [24, 25]. Данный опыт показал негативный отбор Т-киллеров (цитотоксических лимфоцитов) в связи с активным развитием аутоиммунной почечной недостаточности. Показана адекватная эффективность монотерапии преднизолоном (стандартный иммуносупрессор) в отношении иммунологических и метаболических аспектов заболевания почек.
Нефропротективное действие CAN выявлено на примере экспериментального аутоиммунного гломерулонефрита Хеймана. Растительная монотерапия частично нормализовала уродинамику, повысила скорость клубочковой фильтрации, незначительно снизила уровень креатинина в крови, а также существенно сократила степень лейкоцитурии благодаря противовоспалительному действию растительного лекарственного средства. Сочетание CAN с иммуносупрессором преднизолоном стимулирует положительное фармакодинамическое влияние на иммунную и почечную системы крыс. Синергетическое действие комбинации преднизолона и CAN проявилось в усиленном сокращении гематурии и лейкоцитурии, снижении уровня уремических токсинов (продуктов глубокого окисления белков и карбонилпротеинов) и криоглобулинов крови, а также в увеличении числа лимфоцитов CD8+.
Анализ итоговых данных свидетельствует о повышении эффективности лечения гломерулонефрита при использовании комбинации иммуносупрессивных и растительных медикаментов. Смешанная терапия может быть полезной на практике в клинической нефрологии, в том числе у пациентов с аутоиммунными заболеваниями почек, и требует дальнейших исследований.
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии столкновения интересов.
Вклад авторов
К. Сивак выполнил моделирование заболевания, анализ мочи и клинические химические исследования, провел анализ и интерпретирование данных, а также составил первый черновой вариант рукописи. К. Стосман провела иммунологические исследования. Е. Лесевская контролировала план исследования и давала рекомендации по поводу дозировки и режимов. Т. Саватеева-Любимова занималась мониторингом исследования и контролем соответствия Своду международных требований к лабораторным исследованиям, а также провела анализ и интерпретирование данных. Все авторы прочли и подтвердили итоговую рукопись.
Список литературы
1. Davenport A. Differentiation of acute from chronic renal impairment by detection of carbamylated hemoglobin // Lancet. 1993; 341: 1614-6.
2. Hewitt S.M., Dear J., Star R.A. Discovery of protein biomar–kers for renal diseases // J. Am. Soc. Nephrol. 2004; 15: 1677-89.
3. Formica M., Inguaggiato P., Bainotti S. Acute renal failure in critically ill patients: indications for and choice of extracorporeal treatment // J. Nephrol. 2007; 20: 15-20.
4. Brenner B. The history and future renoprotection // Kidney Int. 2003; 63: 1163-8.
5. Ikezumi Y., Kanno K., Karasawa T. et al. The role of lymphocytes in the experimental progressive glomerulonephritis // Kidney Int. 2004; 66: 103648.
6. Grossmann R.C. Experimental models of renal disease and the cardiovascular system // Open Cardiovasc. Med J. 2010; 4: 257-64.
7. Goumenos D.S., Davlouros P., El Nahas M. et al. Prednisolone and Azathioprine in IgA Nephropathy // Nephron Clin. Pract. 2003; 93: 58-68.
8. Gaddi A.V., Cicero A.F.G., Gambaro G. Nephroprotective action of glycosaminoglycans: why the pharmacological properties of sulodexide might be reconsidered // Int. J. Nephrol. Renov. Dis. 2010; 3: 99-105.
9. Mills S., Bone K. Principles and Practice of Phytotherapy: Modern Herbal Medicine. Edinburgh, London, New York, Philadelphia, St-Louis, Sydney, Toronto: Churchill Livingstone; 2000; p. 645.
10. Rangel J.A.O. Renal synergistic phyto-nutraceutical composition. 2008. US 2008/0118584 A1.
11. Naber K.G. Efficacy and safety of the phytotherapeutic drug Canephron® N in prevention and treatment of urogenital and gestational disease: review of clinical experience in Eastern Europe and Central Asia // Res. Rep. Urol. 2013; 5: 39-46.
12. Gaybullaev A.A., Kariev S.S. Effects of the herbal combination Canephron N on urinary risk factors of idiopathic calcium urolithiasis in an open study // Zeitschrift fur Phytotherapie. 2012; 33: 2-6.
13. Elokhina Т.В., Ordzhoninidze N.V., Yemelyanova A.J. Use of Canephron N in hydronephrosis in pregnancy // Actual Problems in Obstetrics and Gynecology. Abstracts of the confe–rence devoted to the 70th anniversary of research of the scientific center of maternal and child health and 20th anniversary of the WHO collaborating center on human reproduction. Yerevan; 2001; p. 82-3.
14. Medved V.I., Islamova E.V. To the question on safety of the preparation Canephron® N in the obstetric practice // Med. Asp. Womens Health. 2009; 4: 32-5.
15. Kobzev V.F., Tregubov A.S., Shumeyko R.E. Using of herbal drug Canephron N in postoperative patients with benign prostatic hyperplasia // Urology. 2004; 1: 20-2.
16. Repina M.A., Kolchina V.A., Kusmina-Krutetska S.R., Stambulova O.A., Golubenko N.A. Phytopreparations in therapy of renal diseases in pregnant women and long-term results of children observation // Z. Akus. Zen. Bolezn. 2006; LV(1): 50-6.
17. Lesiovskaya E.E., Sivak K.V., Nikolaev V.O., Syubaev R.D., Verstakova O.L., Bobilev V.G. et al. Methodological approaches to the preclinical evaluation of the effectiveness of nephroprotectors // Scientific Pract. Peer Rev. J. “Bulletin NC ESMP” 2007; 2: 91-6.
18. Borisov V.V., Gordovskaya N.B., Shilov E.M. Herbal drug Canephron N in nephrology practice: present and future perspectives (clinical lecture) // Clin. Nephrol. 2010; 6: 39-42.
19. World Health Organization, International Programme on Chemical Safety, Commission of the European Communities. Principles and methods for the assessment of nephrotoxicity associated with exposure to chemicals. EHC 119, EUR 13222. Geneva: WHO; 1991; p. 266
20. Karkishchenko N.N., Grachev S.V. (eds). Guide to laboratory animals and alternative models in biomedical technologies. Moscow: Profile; 2010; p. 358
21. Druckrey H. Genotypes and phenotypes of ten inbred strains of BD-rats // Arzneim. Forsch. 1971; 21: 1274-8.
22. Du Bruyn D.B. A comparison of certain rat strains with respect to susceptibility to nephrocalcinosis // SA Med. J. 1970; 44: 1417-8.
23. Heymann W., Hunter J.L.P., Hackel D.B. Experimental autoimmune nephrosis in rats: III // J. Immunol. 1962; 88: 135-41.
24. Albini B., Brentjens J.R., Andres G.A. The Immunopathology of the Kidney. Vol. 11. London: Chicago: Edward Arnold; 1979; p. 198.
25. Sivak K.V., Stosman K.I., Rassokha T.A., Savateev A.V., Lesiovskaya E.E., Savateeva-Lyubimova T.N. Prevention of autosensitization caused by mercury salt influence in experiment // Herald Mechnikov Saint Petersburg State Medical Academy. 2008; 1(26): 84-7.
26. Guder W.G., Heidland A. Urine Analysis // J. Clin. Chem. Clin. Biochem. 1986; 24: 611-20.
27. Sternheimer R. A supravital cytodiagnostic stain for urinary sediments // JAMA. 1975; 231: 826-32.
28. Karpishenko A.I., ed. Medical laboratory technology. Handbook. Vol. 2. Saint-Petersburg: Intermedica; 2002; p. 600.
29. Zalups R., Lash L.H. (eds). Methods in renal toxicology. Boca Raton, Florida: CRC Press Inc; 1996; p. 435
30. Zurochka A.V., Khaidukov S.V., Kudryavtsev I.V., Chereshnev V.A. Flow cytometry in medicine and biology. Eka–terinburg: RIO UrORAN; 2013; p. 552.
31. Menshikov V.V. Clinical Laboratory Analyst Private analytical technologies in the clinical laboratory. Vol. 2. Moscow: LabinformRAMLD; 1999; p. 352
32. Witko-Sarsat V., Friedlander M., Khoa T.N. et al. Advanced Oxidation Protein Products as Novel Mediators of Inflammation and Monocyte activation in chronic Renal Failure // The Journal of Immunology. 1998; 161: 2524-32.
33. Reznick A.Z., Packer L. Oxidative damage to proteins: Spectrophotometric method for carbonyl assay // Methods Enzymol. 1994; 233: 357-63.
34. Glantz S. Biomedical Statistics. Moscow: Publishing House of the “Practice”; 1998; p. 459.
/53-1.jpg)
/54-1.jpg)
/54-2.jpg)
/55-1.jpg)