Международный неврологический журнал 8 (94) 2017
Вернуться к номеру
Комплексная коррекция тревожных и когнитивных расстройств в ангионеврологии: цели, задачи, инструменты
Авторы: Бурчинский С.Г.
ГУ «Институт геронтологии им. Д.Ф. Чеботарева НАМН Украины», г. Киев, Украина
Рубрики: Неврология
Разделы: Справочник специалиста
Версия для печати
Резюме
У статті розглянуто проблему поєднаних психоемоційних і когнітивних порушень в рамках ангіоневрологічної патології. Велика увага приділена сучасним можливостям фармакотерапії згаданих розладів. Проаналізовано можливості та недоліки нейрофармакології засобів, що широко застосовуються з метою корекції тривожних і когнітивних порушень при цереброваскулярній патології. Особливу увагу приділено етилметилгідроксипіридину сукцинату (ЕМГПС) як унікальному лікарському засобу, що має поєднані нейропротекторні й анксіолітичні властивості. Розглянуто механізми дії і клінічні можливості ЕМГПС при тривожних розладах в рамках порушень мозкового кровообігу. Також обґрунтовано необхідність активації холінергічної нейромедіації в ЦНС в умовах ішемії як основного шляху корекції когнітивної дисфункції. Проаналізовано критерії вибору інструменту холінергічної фармакотерапії, і зокрема холіну альфосцерату, як оптимального засобу регуляції активності холінергічних процесів в мозку на рівні всіх ланок синаптичної передачі. Обґрунтовано переваги та особливості практичного застосування вітчизняних препаратів ЕМГПС (Армадін) і холіну альфосцерат (Ренейро) з точки зору їх комбінованого застосування при тривожно-когнітивних порушеннях у пацієнтів з цереброваскулярною патологією.
В статье рассмотрена проблема сочетанных психоэмоциональных и когнитивных нарушений в рамках ангионеврологической патологии. Большое внимание уделено современным возможностям фармакотерапии упомянутых расстройств. Проанализированы возможности и недостатки нейрофармакологических средств, широко применяемых с целью коррекции тревожных и когнитивных нарушений при цереброваскулярной патологии. Особое внимание уделено этилметилгидроксипиридина сукцинату (ЭМГПС) как уникальному лекарственному средству, обладающему сочетанными нейропротекторными и анксиолитическими свойствами. Рассмотрены механизмы действия и клинические возможности ЭМГПС при тревожных расстройствах в рамках нарушений мозгового кровообращения. Также обоснована необходимость активации холинергической нейромедиации в ЦНС в условиях ишемии как основного пути коррекции когнитивной дисфункции. Проанализированы критерии выбора инструмента холинергической фармакотерапии, и в частности холина альфосцерата, как оптимального средства регуляции активности холинергических процессов в мозге на уровне всех звеньев синаптической передачи. Обоснованы преимущества и особенности практического применения отечественных препаратов ЭМГПС (Армадин) и холина альфосцерата (Ренейро) с точки зрения их комбинированного применения при тревожно-когнитивных нарушениях у пациентов с цереброваскулярной патологией.
The article considers the problem of combined psychoemotional and cognitive disorders in the framework of angioneurological pathology. A significant place is given to modern possibilities of pharmacotherapy of the mentioned disorders. The possibilities and disadvantages of neuropharmacologic agents widely used to correct anxious and cognitive disorders in cerebrovascular pathology are analyzed. Particular attention is paid to ethyl-methyl-hydroxypyridine succinate (EMHPS) as a unique drug that has combined neuroprotective and anxiolytic properties. The mechanisms of action and clinical possibilities of EMHPS in case of anxiety disorders within the framework of cerebral circulation disorders are considered. The necessity of activation of cholinergic neurotransmission in the central nervous system under conditions of ischemia as the main way of correction of cognitive dysfunction is also substantiated. The criteria for choosing a tool for cholinergic pharmacotherapy and, in particular, choline alfoscerate as an optimal drug to regulate the activity of cholinergic processes in the brain at the level of all links of the synaptic transmission are analyzed. The advantages and peculiarities of the practical application of Ukrainian preparations EMHPS (Armadin) and choline alfoscerate (Reneuro) are substantiated from the point of view of their combined use in anxiety and cognitive disorders in patients with cerebrovascular pathology.
Ключевые слова
цереброваскулярна патологія; тривожні розлади; когнітивні розлади; етилметилгідроксипіридину сукцинат; холіну альфосцерат
цереброваскулярная патология; тревожные расстройства; когнитивные расстройства; этилметилгидроксипиридина сукцинат; холина альфосцерат
cerebrovascular pathology; anxiety disorders; cognitive impairment; ethyl-methyl-hydroxypyridine succinate; choline alphoscerate
В последние годы отмечается значительная активизация интереса к расстройствам психоэмоциональной сферы в рамках различных форм неврологических и терапевтических заболеваний. Особенно актуальна данная проблематика для цереброваскулярной патологии. Психоэмоциональные расстройства (тревога, депрессия) существенно влияют на течение основного заболевания, усугубляя его клиническую картину, способствуя развитию различных осложнений и ухудшая прогноз, а также серьезно нарушают процесс социальной адаптации пациентов. Поэтому проблемам своевременной диагностики и выбору адекватных инструментов фармакотерапии упомянутых расстройств в настоящее время уделяется особое внимание.
Кроме того, одной из ведущих проблем современной неврологии, тесно связанной с психоэмоциональными нарушениями, является ранняя диагностика и эффективная фармакотерапия начальных этапов когнитивных расстройств. Данная проблема уже давно вышла за рамки собственно гериатрии, поскольку первые проявления когнитивного дефицита сегодня зачастую диагностируются уже в 50–60-летнем возрасте. Хронический стресс, неблагоприятная экологическая ситуация, злоупотребление алкоголем — все это способствует существенному «омоложению» нарушений когнитивных функций. Ослабление памяти, внимания, способности к концентрации и обучению, как правило, умеренно выраженное и не носящее характер динамического, прогрессирующего процесса, является одним из наиболее характерных возрастзависимых феноменов [14].
В то же время у определенной доли пожилых и старых людей развиваются более выраженные когнитивные расстройства, носящие характер прогредиентной множественной когнитивной недостаточности и отражающие гетерогенность когнитивных сдвигов с возрастом. Такая степень когнитивных расстройств получила название синдрома умеренных когнитивных расстройств (УКР) [2, 22].
В отличие от возрастной когнитивной дисфункции синдром УКР — прогрессирующее состояние, как правило, трансформирующееся в деменцию. Риск подобной трансформации составляет 10–15 % случаев в год [14]. Таким образом, своевременная диагностика возрастной когнитивной дисфункции и синдрома УКР, равно как и разработка методов терапии этих состояний, представляется весьма важной, поскольку позволяет как улучшить социальную и бытовую адаптацию еще недементных, социально активных людей, так и отсрочить наступление деменции в случае синдрома УКР.
Вместе с тем в отличие, например, от инсульта, стратегии комплексной фармакотерапии которого на сего–дня являются достаточно хорошо разработанными, при хронических нарушениях мозгового кровообращения (ХНМК) и ранних стадиях когнитивных расстройств проблемы адекватного применения различных нейротропных лекарственных средств, влияющих на когнитивные функции, как и различные аспекты их клинической фармакологии, остаются во многом нерешенными. Это связано как со сложностью патогенеза ХНМК, вовлечением в него различных структур ЦНС, нейрометаболических и нейромедиаторных процессов, так и с отсутствием обоснованных критериев выбора тех или иных нейрофармакологических препаратов при данных заболеваниях и, соответственно, со значительной долей субъективизма при выборе стратегии лечения практическими врачами.
Наконец, особенно актуальным представляется частое сочетание когнитивных нарушений и расстройств психоэмоциональной сферы при различных формах неврологической патологии (до 60–75 %) [23]. Здесь важно отметить, что если проблемам когнитивных нарушений и депрессий в рамках цереброваскулярной патологии посвящено значительное количество исследований и публикаций [3, 15, 17, 24], то различные аспекты тревожных расстройств в ангионеврологии до последнего времени были разработаны явно недостаточно.
Тревожные расстройства относятся к наиболее распространенным формам психоневрологической патологии. Данные расстройства серьезно влияют на трудоспособность и социальную активность и связаны с крупными экономическими потерями как для общества, так и для пациентов. Особенно актуальной представляется проблема тревожных расстройств при различных формах нарушений мозгового кровообращения, а именно:
1) постинсультной тревожности;
2) тревожности при хронических нарушениях мозгового кровообращения:
— при дисциркуляторной энцефалопатии (артериальная гипертензия, атеросклероз, метаболические и другие расстройства);
— при сосудистой деменции (атеросклероз, артериосклероз, бессимптомные и стенозы прецеребральных сосудов и др.).
Тревожно-депрессивные расстройства являются ведущим психопатологическим симптомокомплексом в постинсультном периоде, а тревожно-депрессивно-когнитивные и психастенические расстройства — при дисциркуляторной энцефалопатии и сосудистой деменции [21, 23]. Следует также упомянуть, что в подавляющем большинстве случаев тревожность у таких пациентов сочетается с различными соматическими симптомами.
Не случайно сегодня именно тревожность при цереброваскулярной патологии рассматривается как важный негативный прогностический фактор, затрудняющий выздоровление и реабилитацию таких пациентов [23].
Таким образом, актуальность адекватной фармакотерапии сочетанных когнитивных и тревожных расстройств при цереброваскулярной патологии в настоящее время не вызывает сомнений.
В целом клинико-фармакологическое обоснование целесообразности назначения того или иного лекарственного средства в ангионеврологии при различных формах ХНМК (дисциркуляторной энцефалопатии, начальных стадиях сосудистой деменции) должно опираться:
1) на максимальную широту действия таких средств;
2) наличие сочетанного клинико-фармакологического действия в отношении нейрометаболических, нейромедиаторных и сосудистых компонентов развития ХНМК и, соответственно, всего комплекса психоэмоциональных и когнитивных проявлений;
3) доказанную клиническую эффективность;
4) безопасность (в неврологическом и общесоматическом плане);
5) возможность достижения максимального комплайенса;
6) экономическую доступность.
В то же время подавляющее большинство современных ноотропных и нейропротекторных средств, применяемых в ангионеврологии, не обладает какими-либо клинически значимыми эффектами в отношении психоэмоциональной сферы, а традиционные препараты анксиолитиков (особенно бензодиазепины) оказывают негативное влияние на когнитивную сферу. Кроме того, анксиолитики бензодиазепинового ряда обладают рядом серьезных нежелательных эффектов, а именно:
1) негативным влиянием на повседневную активность, миорелаксацией и астенизацией пациентов;
2) депрессогенным действием;
3) формированием привыкания и зависимости, развитием синдрома отмены;
4) высоким потенциалом межлекарственного взаимодействия;
5) сложностью в достижении комплайенса.
В итоге бензодиазепины сегодня не могут рассматриваться как реальный инструмент фармакотерапии тревоги в ангионеврологической практике.
В данной ситуации на практике чаще всего имеет место одновременное назначение нескольких препаратов — ноотропов, нейропротекторов, седативных средств и др., часто без учета их совместимости, что влечет за собой повышение риска развития побочных эффектов. Наконец, традиционные седативные средства не являются специфическими инструментами анксиолитической терапии, а обладают лишь успокаивающим эффектом. В то же время развитие седации может оказывать отрицательное действие на социальную активность и работоспособность пациентов.
Поэтому оптимальным решением данной проблемы следует считать применение лекарственных средств, сочетающих в своем спектре клинико-фармакологических эффектов ноотропное, нейропротекторное и анксиолитическое действие. Сегодня существует только один препарат, полностью соответствующий описанным требованиям и при этом являющийся одним из наиболее безопасных нейрофармакологических средств в целом. Речь идет об этилметилгидроксипиридина сукцинате (ЭМГПС).
ЭМГПС — препарат с уникальным клинико-фармакологическим спектром, обладающий влиянием на нейрометаболические, нейромедиаторные и сосудистые механизмы, лежащие в основе нарушений мозгового кровообращения. Однако среди всего многообразия эффектов данного средства особо следует подчеркнуть его антиоксидантное действие. ЭМГПС — один из очень немногих нейропротекторов, оказывающий в условиях ишемии прямое защитное действие в отношении митохондрий, способствуя нормализации биохимических процессов окислительного фосфорилирования и интенсивности синтеза АТФ — прежде всего за счет своих антиоксидантных способностей [4, 16]. ЭМГПС также повышает устойчивость нейронов к гипоксии — прежде всего нейронов коры больших полушарий, где отмечена максимальная концентрация ЭМГПС [19], т.е. оказывает своеобразное фармакопрофилактическое действие. Как антиоксидант, ЭМГПС работает: 1) как блокатор образования свободных радикалов; 2) как ловушка для уже образовавшихся свободных радикалов; 3) как активатор природной антиоксидантной системы мозга. Реализуемый в результате подобного уникального тройного механизма действия мембранопротекторный эффект в отношении как внешних, так и внутренних — митохондриальных — мембран обеспечивает нормализацию кальциевого тока, содержания липидных фракций и соотношения «холестерин/фосфолипиды» [6].
В итоге ЭМГПС представляет собой средство с уникальным комплексным нейропротекторным действием, концентрирующим в рамках одной молекулы достоинства различных нейропротекторов из разных химических групп.
В клинической практике это нашло свое подтверждение в положительном влиянии ЭМГПС на весь спектр когнитивных расстройств (оперативная и долгосрочная память, концентрация внимания, способность к обучению), а также на психическую работоспособность [6, 7, 9, 18]. По современным представлениям, этот эффект достигается за счет сочетания антиоксидантного, мембраностабилизирующего и нейромедиаторного действия [4, 6].
В то же время следует отметить, что влияние на когнитивную сферу за счет различных механизмов свойственно также ноотропным препаратам и большинству известных нейропротекторов. Однако ЭМГПС принципиально выделяется из ряда упомянутых средств в связи с наличием своеобразного и клинически выраженного анксиолитического действия.
Еще на этапе доклинического изучения ЭМГПС была выявлена его способность не просто устранять тревожную симптоматику, но и редуцировать тесно связанные с ней проявления страха, напряжения, беспокойства [5]. При этом ЭМГПС обладает сходными эффектами с диазепамом, но выгодно отличается от него отсутствием всех типичных для бензодиазепинов побочных эффектов, упомянутых выше. Как показано дальнейшими исследованиями, ЭМГПС обладает способностью изменять конформационное состояние ГАМК-А-рецепторного комплекса за счет активации его важнейшего компонента — хлорного канала (Cl–) [5, 6]. Таким образом, в результате нейромодулирующих эффектов ЭМГПС активирует физиологические реакции связывания ГАМК с рецептором. Он действует на ГАМК-зависимые процессы (недостаточность которых лежит в основе развития тревожной симптоматики) максимально физиологическим способом (мембранотропное действие), а не путем жесткой химической конформационной перестройки ГАМК-А-рецепторов под влиянием бензодиазепинов. Именно с этим связана максимальная безопасность ЭМГПС в клинической практике, о чем будет сказано ниже.
На практике продемонстрировано клинически выраженное анксиолитическое действие ЭМГПС в сочетании со своеобразным активирующим влиянием на ЦНС и улучшением настроения и общего самочувствия у пациентов с ХНМК, артериальной гипертензией (АГ), органическим психоцеребральным синдромом, пограничными психическими расстройствами и реактивными состояниями, алкоголизмом [5, 8, 11–13, 16]. При этом действие ЭМГПС не сопровождается какими-либо проявлениями седации, типичными для бензодиазепиновых анксиолитиков и традиционных седативных средств, и не влияет на повседневную активность пациентов. Более того, в спектре клинических эффектов ЭМГПС выявлен и антидепрессивный компонент действия, выражающийся в равномерной редукции как тревожной, так и депрессивной симптоматики при тревожно-депрессивных расстройствах в рамках АГ [8].
Все вышеупомянутые клинические эффекты ЭМГПС определяются уникальным сочетанием его клеточных (мембранопротекторных) и системных (нейромедиаторных) механизмов и позволяют достичь с его помощью комплексного когнитивного и противотревожного действия без необходимости применения других анксиолитиков либо седативных средств.
Особого упоминания заслуживают аспекты безопасности в рамках терапии ЭМГПС:
1) минимальный риск развития осложнений, отсутствие серьезных побочных эффектов (отмечены только редкие случаи тошноты, сухости во рту, сонливости, возбуждения или кожных аллергических реакций);
2) отсутствие фармакологического и клинического взаимодействия с другими лекарственными средствами (возможность безопасного применения в рамках комбинированной терапии, в том числе с другими нейропротекторами или препаратами соматического типа действия);
3) отсутствие возрастных изменений в процессе биотрансформации (возможность безопасного применения в пожилом и старческом возрасте).
Среди препаратов ЭМГПС, представленных в Украи–не, особого внимания заслуживает отечественный препарат Армадин. ЭМГПС-содержащий препарат Армадин выделяется среди других аналогичных средств максимальным разнообразием дозовых и лекарственных форм: парентеральной (раствор для инъекций; 1 мл раствора содержит 50 мг ЭМГПС; в 1 ампуле содержится 2 мл) для внутримышечного и внутривенного применения (инфузионным либо капельным путем) и пероральной (таблетки по 125 мг и таблетки пролонгированного действия Армадин Лонг по 300 и 500 мг ЭМГПС). Армадин Лонг — единственный в Украине препарат ЭМГПС пролонгированного действия, обеспечивающий стабильность концентрации действующего вещества в крови на протяжении 24 часов. Именно с использованием Армадина были получены убедительные доказательства клинической значимости сочетания когнитивного, анксиолитического и антидепрессивного действия у препаратов ЭМГПС [8, 13].
Практикующему врачу, кроме достижения терапевтического эффекта с применением препарата ЭМГПС, важно избежать нежелательных реакций, связанных с использованием лекарственного средства. В составе вспомогательных веществ некоторых препаратов ЭМГПС присутствуют стабилизаторы и консерванты (натрия метабисульфит, натрия сульфит, трилон Б), которые могут спровоцировать побочное действие в виде аллергической реакции, нарушений со стороны ЖКТ. В составе раствора Армадин, кроме воды для инъекций, не содержится ни консервантов, ни стабилизаторов, что позволяет применять его у пациентов без рисков, свойственных использованию препаратов, содержащих эти вещества.
Таким образом, Армадин можно рассматривать как инструмент выбора в лечении сочетанных психоэмоциональных и когнитивных расстройств в рамках различных форм ХНМК.
В то же время в ряде случаев при наличии выраженных когнитивных нарушений у отмеченной категории пациентов, особенно при тяжелых формах дисциркуляторной энцефалопатии и сосудистой деменции, может возникнуть необходимость дополнительной активации когнитивной сферы за счет усиления влияния на основную нейромедиаторную систему мозга, обеспечивающую ее деятельность, — холинергическую.
Известна роль ацетилхолина в ЦНС как регулятора когнитивных функций, двигательных реакций, церебрального сосудистого тонуса, а во взаимодействии с дофамин-, ГАМК-, серотонинергическими и другими системами участвующего в регуляции психоэмоционального баланса и поведенческих реакций [27]. Ослабление холинергических процессов является одним из наиболее характерных феноменов старения мозга, создающим тот фундамент, на котором развиваются возрастное снижение когнитивных функций и различные формы деменций (болезнь Альцгеймера, сосудистые и смешанные формы). Холинергическая система является наиболее чувствительной к гипоксии среди всех нейромедиаторов мозга [25]. Именно холинергическая недостаточность является пусковым механизмом нейромедиаторного дисбаланса в ЦНС и вторичного вовлечения моноаминергических, глутаматергической и пептидергических систем в патологический процесс при когнитивной дисфункции и деменциях.
Одним из наиболее перспективных и многообещающих лекарственных средств в плане обеспечения комплексного воздействия на основные звенья патогенеза когнитивных расстройств следует назвать холина альфосцерат (ХА) — средство с исключительно свое–образным механизмом действия, разнообразными клиническими эффектами и обширной доказательной базой его эффективности при различных формах неврологической патологии.
В отличие от других холинергических средств ХА обеспечивает активацию всех звеньев холинергической передачи (синтез ацетилхолина, его высвобождение и связывание с рецепторами) в основных регионах ЦНС, ответственных за деятельность когнитивной сферы (кора, гиппокамп, стриатум) [1, 20, 28]. Кроме того, ХА за счет своего компонента — глицерофосфата — направленно стимулирует биосинтез фосфатидилхолина — основного структурного элемента нейрональной мембраны, оказывая тем самым прямое мембранопротекторное действие [26].
В клинической практике ХА продемонстрировал высокую эффективность в отношении коррекции всех форм когнитивных нарушений при ХНМК, в том числе и при сосудистой деменции [20, 26]. ХА за счет своей химической природы и физиологичности механизмов действия является практически безопасным средством. Из побочных эффектов при его применении возможны лишь тошнота либо редкие аллергические реакции. Кроме того, ХА не обладает какими-либо известными взаимодействиями с другими лекарственными препаратами, что позволяет широко применять его в рамках комплексной фармакотерапии и профилактики в неврологии без какого-либо риска неожиданных побочных эффектов и повышает прогнозируемость и безопасность проводимого лечения, прежде всего в амбулаторных условиях.
Среди препаратов ХА, представленных в Украине, особого упоминания заслуживает отечественный препарат Ренейро. Он интересен наличием двух различных лекарственных форм — раствора для инъекций (ампулы по 4 мл; 1 мл содержит 250 мг ХА) и спрея для орального применения Ренейро Плюс (флакон по 16,8 мл = 8,4 г ХА). Последний является новой уникальной лекарственной формой ХА и единственным в Украи–не препаратом ХА в виде орального спрея и позволяет обеспечить пероральный путь введения препарата, целесообразный при длительных курсах лечения, особенно в амбулаторных условиях, у пациентов с нарушениями глотания, у лежачих больных в постинсультном периоде и при тяжелых или средней степени тяжести клинических формах ХНМК, когда применение твердых лекарственных форм затруднено или невозможно. В то же время даже при легких формах ХНМК пероральный путь введения препарата в виде спрея с точки зрения удобства применения и достижения максимального комплайенса является более желательным, чем прием таблеток или капсул. Очень важным в практическом плане преимуществом данной лекарственной формы является то, что каждый флакон, содержащий Ренейро Плюс, снабжен индивидуальным дозатором, обеспечивающим поступление в организм необходимой четко фиксированной дозы ХА. Такое сочетание парентеральной и пероральной форм предоставляет возможность максимальной индивидуализации лечения в зависимости от клинического состояния пациента, выраженности когнитивного дефицита, наличия сопутствующей патологии и особенностей параллельно применяемой терапии, а также позволяет осуществлять гибкую регуляцию дозового режима, схем и курсов лечения. Ренейро производится в полном соответствии с критериями GMP и оптимально сбалансирован по показателю «цена/качество», что может способствовать его широкому применению в неврологической практике.
Таким образом, комбинация «Армадин + Ренейро» позволяет обеспечить сочетанное, разнонаправленное, взаимодополняющее действие на психоэмоциональную и когнитивную симптоматику при различных формах ангионеврологической патологии. Основными преимуществами данной комбинации являются:
1) широта клинических эффектов;
2) возможность обеспечения комплексного нейропротекторного действия;
3) безопасность применения;
4) возможность достижения оптимального комплайенса.
Следует подчеркнуть, что совместное использование Армадина и Ренейро с точки зрения дозового режима и курсового применения при ХНМК не отличается от таковых при монотерапии данными средствами, что существенно упрощает процесс лечения и способствует достижению комплайенса.
Армадин. На стационарном этапе: по 200 мг (2 ампулы) 2 раза в сутки в/в на протяжении 10–14 дней. При переходе на амбулаторное лечение целесообразен прием Армадина Лонг в дозе 500 мг (1 таблетка) 1 раз в сутки при сочетании ХНМК с тревожными и когнитивными нарушениями легкой степени тяжести или Армадина Лонг 300 мг 2 раза в сутки при средней степени тяжести и тяжелых нарушениях на протяжении 2–6 недель.
Ренейро. На стационарном этапе (при выраженных когнитивных нарушениях): 1 г (1 ампула) 1 раз в сутки в/в или в/м на протяжении 15–20 дней; в амбулаторных условиях лечение продолжают оральным спреем Ренейро Плюс в дозе 400 мг (4 распыления по 100 мг каждое) 2–3 раза в сутки (2 раза — при когнитивных нарушениях легкой степени тяжести и у возрастных пациентов, 3 раза — при средней степени тяжести и тяжелых нарушениях) курсом до 3 месяцев. В зависимости от выраженности патологических проявлений и динамики эффекта возможно продолжение лечения курсом до 6 месяцев.
В итоге направленная сочетанная фармакологическая коррекция важнейших клинических синдромов в ангионеврологии — тревожных и когнитивных расстройств — с помощью ЭМГПС (Армадин) и ХА (Ренейро) позволяет существенно расширить традиционные представления о возможностях нейропротекторной терапии. Данная стратегия способствует оптимизации медико-социальной реабилитации пациентов с цереброваскулярной патологией и заслуживает широкого внедрения в клиническую практику.
Конфликт интересов. Не заявлен.
Список литературы
1. Афанасьев В.В., Румянцева С.А., Климанцев С.А. и др. Нейро–протекция при остром инсульте на догоспитальном этапе // Неотложные состояния в неврологии. — М., 2009. — С. 144-147.
2. Бачинская Н.Ю. Холинергическая стратегия в лечении когнитивных нарушений при старении // Міжнар. неврол. журн. — 2015. — № 2. — С. 147-152.
3. Бурчинский С.Г. Нейролептики в фармакотерапии тревожных расстройств при цереброваскулярной патологии // Здоров’я України. — 2008. — № 5/1. — С. 48.
4. Воронина Т.А. Мексидол: основные эффекты, механизм действия, применение. — К., 2004. — 16 с.
5. Воронина Т.А. Мексидол: основные нейропсихотропные эффекты и механизм действия // Фарматека. — 2009. — № 6. — С. 28-31.
6. Воронина Т.А. Мексидол: спектр фармакологических эффектов // Журн. неврол. и психиат. — 2012. — Т. 112, № 12. — С. 86-90.
7. Кузнецова С.М., Кузнецов В.В., Юрченко Ф.В. Мексидол в реабилитации больных пожилого возраста, перенесших ишемический инсульт // Фарматека. — 2009. — № 15. — С. 105-108.
8. Курята А.В., Карапетян К.Г., Бардаченко Н.П. и др. Возможности коррекции когнитивных функций и тревожно-депрессивных расстройств в комплексной терапии артериальной гипертензии в зависимости от функционального состояния почек // Журн. неврол. им. Н.Б. Маньковского. — 2015. — Т. 3, № 3. — С. 5-10.
9. Лянг О.В., Кочетов А.Г. Применение мексидола при ишемии головного мозга // Журн. неврол. и психиат. — 2013. — Т. 113, № 12. — С. 126-129.
10. Маньковский Н.Б., Кузнецова С.М. Возрастные изменения нейротрансмиттерных систем мозга как фактор риска цереброваскулярной патологии // Журн. неврол. — 2013. — Т. 1, № 2. — С. 5-13.
11. Медведев В.Э. Мексидол в психиатрической практике // Психиат. и психофармакотер. — 2010. — № 4. — С. 18-21.
12. Павлов Н.С., Медведева Л.А. Мексидол в клинике пограничной психиатрии. — К., 2004. — 16 с.
13. Пономарев В.И., Слюсарь В.В., Волошина Д.М. и др. Клиническая эффективность препарата Армадин у пациентов с состоянием отмены алкоголя // Міжнар. неврол. журн. — 2016. — № 1. — С. 10-16.
14. Преображенская И.С., Яхно Н.Н. Возрастная когнитивная дисфункция: диагностика и лечение // Журн. неврол. и психиат. — 2006. — Т. 106, № 11. — С. 33-38.
15. Скворцова В.И., Концевой В.А., Петрова Е.А. и др. Депрессия и парадепрессивные расстройства при церебральном инсульте: вопросы клинической оценки, диагностики и коррекции // Журн. неврол. и психиат. — 2009. — Т. 109, № 9. — С. 4-11.
16. Телешова У.С., Давыдова И.Л., Незнамов Г.Г. Применение мексидола у больных с органическими заболеваниями головного мозга // Психиат. и психофармакотер. — 2009. — № 6. — С. 29-33.
17. Цюрко В.О., Пелепейченко А.Ю., Раскалей Д.В. и др. Фармакотерапия постинсультной депрессии // Міжнар. неврол. журн. — 2016. — № 8. — С. 81-83.
18. Чуканова Е.И., Чуканова А.С., Мамаева Х.И. Результаты исследования эффективности и безопасности применения мексидола у пациентов с хронической ишемией мозга // Журн. неврол. и психиат. — 2015. — Т. 115, № 2. — С. 71-74.
19. Шулькин А.В., Якушева В.Н., Черных И.В. Распределение мексидола в структурах головного мозга, его клеточных элементах и субклеточных фракциях // Журн. неврол. и психиат. — 2014. — Т. 114, № 8. — С. 70-73.
20. Amenta F., Tayebati S.K. Pathways of acetylcholine synthesis, transport and release as targets for treatment of adult-onset cognitive dysfunction // Curr. Med. Chem. — 2008. — Vol. 15. — P. 488-498.
21. Andrews O.L., Stewens T.R., Cordero P. Psychopathology for General Practitioners. — Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2005. — 426 p.
22. Davis H.S., Rockwood K. Conceptualization of mild cognitive impairment: a review // Int. J. Geriatr. Psychiat. — 2004. — Vol. 19. — P. 313-319.
23. Jenkins F.A., Eastwood P., Langefort A.S. Anxiety disorders in cerebrovascular and neurodegenerative diseases // Ann. Rev. Neurobiol. Neurol. — 2014. — Vol. 11. — P. 94-121.
24. Ligowski S.A. Post-stroke affective disorders // Advances in Clinical Neurology. — N.Y. Acad. Press, 2008. — P. 344-372.
25. Parnetti L., Amenta F., Gallai V. Choline alphoscerate in cognitive decline and in acute cerebrovascular disease: an analysis of published clinical data // Mech. Ageing Dev. — 2001. — Vol. 122. — P. 2041-2055.
26. Parnetti L., Mignini F., Tomassoni D. et al. Cholinergic precursors in the treatment of cognitive impairment of vascular origin: ineffective approach or need for re-evaluation? // J. Neurol. Sci. — 2007. — Vol. 257. — P. 264-269.
27. Rose T.J., Cummings P., Jones T.A. Acetylcholine // Brain Neurotransmission: from physiology — to clinics. — London: Ettenboro Press, 2006. — P. 165-230.
28. Tayebati S.K., Tomassoni D., Di Stefano A. et al. Effect of choline-containing phospholipids on brain cholinergic transporters in the rat // J. Neurol. Sci. — 2011. — Vol. 302. — P. 49-57.