Газета «Новости медицины и фармации» №9 (727), 2020
Вернуться к номеру
А судьи кто?!
Авторы: Трахтенберг И.М.
академик НАМНУ, член-корреспондент НАНУ
Тарабан И.А.
доктор медицинских наук, профессор
Разделы: Справочник специалиста
Версия для печати
/14_u.jpg)
Ни в одной профессии наука и повседневная практика
так не сливаются воедино, как в медицине.
Владимир Фролькис
Вместо предисловия
Первый вице-президент НАНУ академик Антон Григорьевич Наумовец рассказал авторам публикуемого ниже материала о том, что именно статья «А судьи кто?!» была одним из последних материалов, с которыми Борис Евгеньевич Патон ознакомился лично.
Он одобрил написанное и посоветовал опубликовать как «наше мнение относительно описанных в статье событий», а также рекомендовал обнародовать его в одном из массовых изданий — для более широкого ознакомления не только ученых, но и общественности.
Наш разговор с академиком Наумовцом состоялся утром в четверг 13 августа, а вечером Бориса Евгеньевича в связи с ухудшением состояния госпитализировали в Институт имени Н.М. Амосова.
Основной повод поделиться сомнением
Уважаемые коллеги из Национальной академии наук, Национальной академии медицинских наук, коллеги из других отраслевых академий и научных сообществ! Наша настоятельная просьба услышать это обращение — отзыв на июльское решение Научного комитета Национального совета Украины по вопросам науки и технологий.
Строго говоря, было вынесено даже не решение, а «загальний висновок», и касается он Национальной академии медицинских наук Украины (НАМНУ). Главное положение в этом выводе — утверждение о том, что «наукові та науково-прикладні дослідження не є пріоритетом академії ані за часткою фінансування, ані за часткою залученого персоналу, що ставить під сумнів мету функціонування НАМНУ як національної галузевої академії. Науковий комітет констатує загалом низьку та вкрай нерівномірну між установами ефективність використання бюджетних коштів, що спрямовуються на фундаментальні та прикладні наукові дослідження».
Вот так зафиксировано, безапелляционно и категорично, Научным комитетом, 24 члена которого проголосовали за это заключение единогласно. Кстати, в украинском законодательстве научные исследования подразделяются на фундаментальные и прикладные, а не на «наукові» и «науково-прикладні».
Также уместно заметить, что в составе комитета лишь один представитель медицинской науки. И это первое недоумение, которым позволим себе поделиться с коллегами. Как же так: единственный представитель отечественной медицины, к тому же член-корреспондент НАМНУ, участвует в вынесении подобного вердикта без открытого публичного обсуждения его проекта с коллегами?! А ведь именно публичность и гласность провозглашены ныне одними из важных принципов общественной морали.
И еще: можно ли считать широкие общие определения, формулировки, терминологию, аргументирующие подобный вывод, достаточными, особенно при усло–вии, что критерии, показатели, тесты, оценки состояния современной медицинской практики и науки никак не отражены во вступительном комментарии комитета? А ведь это научный комитет, где должны доминировать аналитические принципы, подходы, методы, показатели, критерии, науковедческие взгляды, учитывающие специфические особенности анализируемой среды деятельности соответствующей академии. К Национальной медицинской академии наук Украины, об особенностях которой так точно высказался наш ученый, представляющий отечественную школу физиологов и геронтологов, академик Владимир Фролькис, это относится в особой степени. К сожалению, указанная особенность комитетом никак не учтена, а оценивается ее деятельность по общим стандартным стереотипам.
Третий наш вопрос к членам комитета: каково их суждение относительно публикаций материалов, мнений, предложений институтов, центров, клиник НАМНУ, полученных ими результатов, ставших достоянием у нас и за рубежом? А главное — удалось ли ученым-медикам убедить власть, что к отечественному опыту, урокам минувшего и настоящего, разработкам украинских корифеев в области теоретической, клинической и профилактической медицины следует проявить особое внимание?
Это чрезвычайно ценная и благородная миссия, которую коллеги-ученые из комитета могли бы выполнить, внушив властным структурам, что к мнению людей науки следует прислушаться особо. И тем самым — помочь институтам, центрам, лабораториям, клиникам материально и морально. Нуждается ли в этом Национальная академия медицинских наук Украины? Несомненно. Тем более что не прекращаются призывы отдельных недоброжелателей отраслевых академий к превращению их в общественные структуры. Призывы, ничем не обоснованные и нарушающие гиппократовское «не навреди».
Тревожные раздумья и не только
Возвратимся к июльскому протоколу комитета. К большому сожалению, ряд упомянутых в нем определений и формулировок вызывают неприятие из-за весьма общей, расплывчатой и далеко не академической стилистики. Что означает «показатели публикационной активности академии»? И на каких объективных данных базируется вывод, что «ця активність загалом залишаєтся низькою»? Или: «Слід констатувати низький в середньому рівень публікаційної активності науковців НАМН». Еще ранее отмечается, что в отчете НАМНУ не указано количество полученных академией патентов. Далее: «…кількість публікацій, доступних на міжнародному рівні, є все ж неприпустимо низькою»; «…наведені НАМНУ у звіті дані щодо кількості публікацій (наприклад, за 2009 р. 526 у базі даних Scopus) є у 1,8 раза вищими за реальні показники»; «…якщо виходити з реальних даних аналізу наукометричної бази даних Web of Science, частка публікацій НАМНУ, що індексуються в цій базі, складає близько 6 % від загальної кількості публікацій (за даними Scopus* — близько 8 %)».
Не вникая в частности, хотели бы отметить два обстоятельства. Первое — оценка количественных показателей в медицинской науке достаточно условна и требует избирательного подхода в каждом отдельном случае. Второе — исключительная ориентация на базу данных Scopus не должна, с нашей точки зрения, быть во всех случаях главенствующей. Комитет уделил этим данным особое внимание. И с позиций оптимального индексирования в ведущих наукометрических базах возражений быть не может. Но вот вопрос: почему наряду с этим показателем, характеризующим научный уровень исследовательского учреждения, не принимается во внимание творческая деятельность по подготовке и изданию научных монографий, руководств, научно-популярных трудов, справочных, учебных и других пособий? Здесь оправдан более подробный диалог с контролерами результатов деятельности ученых-медиков в структуре, о которой идет речь. Тем более что она отражает общий принцип, подходы и трактовки, которыми в целом руководствуется Национальный совет Украины по вопросам развития науки и технологий (а ему подведомствен Научный комитет). Выводы здесь напрашиваются более обстоятельные.
Общее впечатление и итог раздумий в связи с материалами, приведенными в протоколе июльского заседания комитета, следующие. Прежде всего обращает на себя внимание несоответствие названия комитета практике его деятельности. Комитет именуется научным, что предполагает доминирование содействия в оптимальной организации науки, в совершенствовании и внедрении в повседневную исследовательскую деятельность современных принципов, методов, показателей, тестов. Реально же деятельность комитета целиком свелась к функции контроля за расходованием научными учреждениями финансовых бюджетных ассигнований, инспекторскому надзору, напоминающему функционирующие в прошлом госконтроль и народный контроль.
Зачем нужно было создавать для этого такую структуру, притом что контрольная функция относится к компетенции соответствующих органов, призванных профессионально стоять на охране строгих законодательных положений, требований, регламентаций? Кто явился в период порошенковского президентства инициатором подобного новшества? И главное — а судьи кто?
Одному из авторов этих заметок вспоминается давнее заседание ученого совета Министерства здравоохранения, на котором докладывал о деятельности одного из медицинских институтов Западного региона Украины его тогдашний ректор. Присутствовавший на заседании профессор-гистолог, член-корреспондент АМН СССР Николай Иванович Зазыбин, отличавшийся острым ироничным умом, заявил, что предполагал «выслушать выступление ученого-медика и педагога, организатора здравоохранения, а оказалось, что это был представлен ученому совету бухгалтерский отчет: количество студентов, количество преподавателей, количество заседаний, число публикаций, число полученных патентов, количество защитившихся диссертаций и прочее в том же духе». И ныне в научной отчетности такого типа, о чем свидетельствует содержание и тональность протокола заседания Научного комитета, вновь доминирует приоритет количественных показателей при отсутствии требуемого медико-биологического анализа, тенденция придать избирательным статистическим критериям решающую значимость в оценке научной деятельности ученых. Все это представлено в указанном выше протоколе с позиций контролера, инспектора, статистика, а никак не с позиций аналитика, обладающего профессиональными знаниями и способностью к творческому анализу, научным поискам. Удивляет неумение авторов «загальних висновків» учитывать специфические особенности медицинской науки. Здесь особо важно ориентироваться на отечественные публикации, которые доступны украинским врачам, в отличие от зарубежных англоязычных публикаций. И кто как не ученые НАМНУ способны адаптировать и внедрять инновационные зарубежные разработки в отечественное здравоохранение?!
/15_u.jpg)
Преобразование Национальной академии медицинских наук Украины в общественную структуру, за что ратуют радикалы-лжереформаторы от науки, погрузит украинскую медицину в еще большую пропасть, которая и так глубока. Нелишне напомнить общественности, что фундаторами и активными деятелями НАМНУ у нас были ведущие ученые-медики, среди которых В.П. Комиссаренко, В.В. Фролькис, А.А. Шалимов, Н.М. Амосов, Л.Т. Малая, П.Г. Костюк, Ю.И. Кундиев, А.Ф. Возианов, П.Д. Фомин и другие (список, разумеется, далеко не полный).
В печати уже звучал вопрос о том, по каким принципам и качествам Идентификационный комитет по вопросам науки (6 из 9 членов которого — представители зарубежных научных организаций) формировал нынешний состав Научного комитета. Кстати, совсем не поздно и объективности ради попросить членов комитета обнародовать если не полный curriculum vitae, то так полюбившийся им в качестве профессиональных достоинств перечень данных о собственных приоритетах. Речь идет об «уровне публикационной активности», по их выражению, — числе и кратком содержании публикаций на основе наукометрической базы Scopus. Именно такие итоги могут и должны оцениваться и восприниматься с учетом принципов преемственности, ведь ключ к научному успеху — в традиционной эстафете поколений. Вот в этой эстафете необходимо использовать уроки многолетнего опыта наших признанных научных фундаторов академии и научных школ. Повторимся: публичность и гласность в данном случае необходимы.
Кто же ныне представляет властям в качестве независимых экспертов мнение о состоянии отечественной науки и путях ее оптимизации? Кто эти наши коллеги, привлеченные к участию в руководстве наукой нынешней и прогнозированию ее дальнейших перспектив? Вопрос отнюдь не риторический. Особо отметим, что когда в выступлениях на научных форумах и на страницах популярных изданий мы встречаем в качестве авторов имена и фамилии наших коллег — ведущих ученых, представляющих украинские научные школы, у подавляющего большинства исследователей присутствует полное доверие к их многолетнему опыту. Ведь именно они — сторонники принципов такого приоритета в организации науки, который базируется не на формально-бюрократических, отчетных контрольно-инспекторских тенденциях, а на фундаменте свободного научного творчества, значимость которого оценивается по конкретным итогам.
Конкретный научный результат — вот основной оценочный критерий, который коллегиально творчески и в то же время строго объективно устанавливается, анализируется, принимается или корригируется Национальной академией наук Украины. Почему, дорогие коллеги из академии, вы прямо не скажете свое решительное слово: зачем создавать в нашем бедном (в прямом смысле) государстве новые структуры, имея НАНУ и отраслевые академии, с полной ответственностью относящиеся к своим государственным и общественным миссиям? Еще раз напомним тезис об особенности сферы охраны общественного здоровья, профилактики общих, неинфекционных, инфекционных, профессиональных, производственно и экологически обусловленных заболеваний, оздоровлении среды обитания человека. Эта особенность ни в одной другой профессии не проявляется столь заметно и значимо. А сводится она, повторимся, к слиянию науки и практики, органичной и неразрывной связи фундаментальных и прикладных сфер исследовательской медико-биологической и врачебной деятельности. Разобщение их при анализе и оценке содержания и результатов, достигнутых НАМНУ, как это выглядит в представлении членов Научного комитета, — две вещи несовместные.
Выйдя за рамки сказанного выше, остановимся кратко на проблемах, решаемых НАМН. Это тем более оправданно, поскольку, пройдясь реформаторским катком по системе здравоохранения, добрались предшествующие властные структуры и до академической науки. С ней тоже решили разобраться радикально, по испытанному революционному принципу: «Отречемся от старого мира!»
Между тем в нынешнее непростое время НАМНУ продолжает решать задачи, способствующие сохранению общественного здоровья. НАМНУ объединяет 36 бюджетных научных учреждений и является высшим научным медицинским центром Украины со статусом самоуправляемой организации, независимой в проведении исследований и в разработке приоритетных научных проблем.
В клиники НАМНУ имеют свободный доступ для получения медицинской помощи граждане всех регионов. Только в течение одного года медицинскую помощь в учреждениях академии получают около 1 млн больных. За последний год было проведено около 100 тыс. оперативных вмешательств, 60 % которых относятся к высшим категориям сложности (4-й и 5-й). В институты НАМН поступают больные с наиболее сложными патологиями. Ведь далеко не все региональные неспециализированные больницы обладают необходимым современным оборудованием и кадрами достаточной квалификации. Фактов отказа больным по причине того, что в клиники академических институтов допускают к лечению только неких «особых граждан», практически нет.
Большинство научно-исследовательских учреждений НАМНУ являются учреждениями клинического профиля и имеют современные мощные клинические базы. Общий коечный фонд клиник — более восьми тысяч единиц (половина из них приходится на хирургические отделения). В институты академии больные направляются на стационарное лечение или на консультацию Министерством здравоохранения, городскими, областными отделениями здравоохранения.
Клиники институтов — это не только лечебные, но и научные подразделения: здесь проводятся научные исследования, направленные на разработку новых и усовершенствование существующих методов диагностики, лечения и профилактики наиболее распространенных болезней. Отделить научную деятельность в институтах от клинической невозможно. К сожалению, вследствие непонимания этого время от времени появляются предложения о том, чтобы наукой в институтах НАМНУ занимались отдельно, а клиники были бы подчинены Минздраву.
Один из мифов, который недоброжелатели пытаются распространить об академии, — что якобы наших ученых в мире не знают, что они, мол, даже не имеют печатных трудов за рубежом. А ведь ежегодно ведущие зарубежные издания публикуют научные статьи украинских ученых-медиков по актуальным проблемам физиологии, эндокринологии, медицинских последствий радиационных воздействий, урологии, кардиохирургии, нейрохирургии, геронтологии, гигиены и токсикологии. Статьи публикуются в рейтинговых англоязычных журналах: «Nature», «Science», «Cell Biology International», «American Journal of Physiology», «International Journal of Physiology», «Cancer, Diabetologia», «Journal of Radiation Neuroendocrinology», «Experimental Oncology», «Medicine Mutation Research», «Radiation Research», «Japan Journal of Cancer Research», «Cancer Research», «International Journal of Cancer», «Virchow’s Archive», «Environmental pathology», «Urology», «Diagnostic Molecular Pathology», «Histopathology», «Journal of Urology», «Cancer Genomics Proteomics», «Experimental Gerontology» и многих других.
Научные сотрудники академии — постоянные участники международных и национальных конгрессов, научных конференций, симпозиумов, в том числе в странах Европы, Азии, Северной и Южной Америки. Они активно осуществляют международное сотрудничество по широкому кругу приоритетных проблем современной медицины, выполняют совместные научные проекты с такими международными организациями и научными учреждениями, как ВОЗ, Комиссия европейского сообщества, ЮНИСЕФ. Также сотрудничают с Национальным институтом рака, Институтом патологии ВСУ, Колумбийским, Калифорнийским, Иллинойсским университетами в США, Уэльским и Кембриджским университетами в Великобритании, Научно-исследовательским центром экологии и здоровья, Вюрцбургским университетом, Университетом им. Гумбольдта в Германии, медицинскими университетами Нагасаки и Осаки, Национальным институтом радиологии в Японии, университетами Неаполя, Милана, Пизы в Италии, Реймсским университетом во Франции и многими другими.
В настоящее время мы пребываем в преддверии общего собрания НАНУ. Так не забудем сказанного в разное время руководителями академии. Владимир Вернадский: «Настоящее есть закономерное проявление прошлого, как бы далеко оно от нас ни отставало». Борис Патон: «Наблюдается тенденция старое разрушить и потом уже начать строить новое. Тем самым будет отброшен весь накопленный опыт, традиции, которые в цивилизованном понимании необходимо почитать, уважать, продолжить». И еще образный и глубоко человечный совет Николая –Рериха относительно восприятия прошлого: «Из прекрасных камней прошлого сложите ступени грядущего. Сегодня — это вчера, сегодня — это завтра». Владимир Вернадский подчеркивал, что при научной разработке актуальных для практики вопросов следует объединяться не столько по принципу привлечения представителей разных специальностей, сколько по общности участия ученых в разработке соответствующих проблем. Такое сотрудничество оказывается, как правило, весьма эффективным и, кстати, может быть одним из показателей при оценке планируемых и предпринимаемых затем исследовательских поисков и их результатов.
Объективности ради отметим, что нынешнее государственное руководство с первых дней уделяет внимание проблемам научной отрасли. Сразу после инаугурации президент Зеленский обсудил с академиком Патоном, первыми вице-президентами НАН академиками Горбулиным и Наумовцом, с главным ученым секретарем НАН Богдановым перспективы развития науки и помощь, которую может предоставить государство ученым. Участники встречи также обсудили уровень развития отечественной науки, причины оттока молодых ученых за рубеж и возможность заинтересовать их идеей возвращения в Украину.
«У нас непроста ситуація і багато пріоритетів, але я не хочу бути президентом, який говорить, що поки війна не закінчиться, ми нічим не будемо займатися. Проблеми треба вирішувати паралельно, інакше Україна не буде розвиватися», — отметил президент страны.
Кроме того, состоялась встреча академика Патона с главой партии «Слуга народа», нынешним спикером парламента Дмитрием Разумковым, на которой были обсуждены приоритеты современной отечественной науки. В итоге обсуждения было озвучено единое мнение: реформы здравоохранения и предлагаемые преобразования должны иметь научное обоснование.
Об этом шла речь и на встрече Бориса Евгеньевича с председателем Комитета ВР по вопросам образования, науки и инноваций Сергеем Бабаком. В беседе также участвовали народный депутат Роман Грищук, главный ученый секретарь Вячеслав Богданов, начальник научно-организационного отдела президиума НАН Олег Кубальский, замдиректора Института электросварки им. Е. Патона академик Игорь Кривцун. На совещании имел честь присутствовать один из авторов данной статьи. Обсуждались перспективы развития отечественной науки, улучшения финансового обеспечения научной деятельности.
Не случайно одним из первых вопросов на совещании Борис Патон поставил тему поддержки НАМНУ и создания Общественного совета по развитию медицинской науки. Было отмечено, что предложение перенести науку исключительно в университетские клиники малореально. В странах постсоветского пространства еще нет достаточного опыта выполнения научных разработок в медуниверситетах — так исторически сложилось. Главная проблема вузовской науки — исключительное доминирование педагогической нагрузки. Поэтому и Борис Патон, и Вячеслав Богданов, ссылаясь на опыт ближнего зарубежья, привели убедительные аргументы в пользу концентрации медицинской науки именно в стенах академических институтов НАМНУ.
О функции, задачах и содержании деятельности новоявленной бюджетной надстройки над всей украинской наукой, включая академии, — Национального совета Украины по вопросам развития науки и технологий и его Научного комитета, ничего сказано не было... Думается, это не случайно, а с нашей точки зрения — весьма симптоматично. Пусть в настоящих заметках сомнение в оправданности такой структуры прозвучит прямо. Сопровождает это суждение все тот же всплывающий в научном отечественном сообществе вопрос: так кто же все-таки в науке судьи?
Кроме того, если мы хотим иметь современное здравоохранение (т.е. эффективную профилактику болезней, качественную медицинскую помощь), мы должны развивать науку, а не экономить на ней. Ведь фактическое (меньше выделяемого из бюджета) финансирование науки (включая медицинскую) в нашем отечестве в последние годы не превышало 0,17 % ВВП, что в 10 раз меньше, чем предусмотрено законодательством Украины о науке.
Неужели научная общественность Украины не заслуживает доверия самостоятельно решать проблемы контроля за расходованием, увы, далеко не щедрых финансовых ассигнований, выделяемых на науку?!
Заключение
Попытаемся сформулировать некоторые выводы как итог изложенных выше соображений. Первый вывод сводится к тому, чтобы вместо утвержденных прошлой президентской командой органов по контролю за расходованием на науку бюджетных средств создать общественный совет по развитию науки, в состав которого включить ведущих ученых страны. Речь идет о структуре, учрежденной на общественных началах и, разумеется, без каких-либо бюджетных ассигнований.
Одновременно оправданным было бы учредить на таких же началах, но в составе более узком и более ответственном общественный орган советников при президенте по проблемам развития отечественной науки. Освободившиеся финансовые ассигнования, которыми обеспечивается Национальный совет Украины по вопросам развития науки и технологий, было бы целесообразно передать здравоохранению, в котором с начала года, увы, уволено уже более 30 тысяч врачей и где продолжает практиковаться закрытие ряда больниц.
Второй вывод: на указанных выше общественных советах в качестве первого неотложного вопроса следует обсудить и решить проблему коренной перестройки продолжающейся не на основе научного обоснования и накопленного отечественного опыта, а на произвольных «новациях» дилетантов и чиновников от здравоохранения медицинской реформы.
Третий вывод: не подлежит сомнению, что на общем собрании НАН должен быть обсужден вопрос об уроках, которые следует извлечь из экстремальной ситуации, возникшей в связи с коронавирусной пандемией. Известный отечественный иммунолог, академик Сергей Васильевич Комиссаренко, глава комиссии по биобезопасности при СНБО, достойно представляющий отечественную науку в международных организациях, высказывается прямо и не без тревоги: «Ситуация с COVID-19 будет стабильно плохая».
Подобные уроки относятся и к предыдущим природным и техногенным катастрофам, сказавшимся на общественном здоровье, экологии, биобезопасности, санитарно-эпидемиологическом состоянии страны (Чернобыльская авария, черновицкая алопеция, вспышки отравлений неизвестными токсическими веществами, интоксикация пестицидами, отравления вследствие вспышек массовых экзогенных воздействий на население химических, физических, биологических, радиационных факторов).
Следует восстановить в системе медобразования факультеты профилактической медицины. Необходимо срочно возродить в полном объеме науку и практику санитарно-эпидемиологической службы, медицинской экологии, промышленной медицины, сельского здравоохранения, гигиены детства, профилактики особо опасных инфекций.
Не вызывает сомнения необходимость скорейшего восстановления в системе медицинского образования факультетов профилактической медицины.
Четвертый вывод, наиболее короткий, но, пожалуй, самый универсальный, согласуется с отзывами в печати на предыдущее наше выступление. Он категоричный и предельно четкий: необходимо добиться от властных структур признания приоритета науки в стране не на словах, а на деле. Приведу выдержку из отзыва, опубликованного под названием «Научные школы — мы их теряем» (автор публикации — президент Научного общества патофизиологов, доктор медицинских наук профессор Анатолий Гоженко, чьи труды опубликованы во многих странах): «Дискуссия о судьбе меднауки очень нужна». Академик Владимир Семиноженко в статье «Навіщо потрібно розвивати свою науку?» пишет: «На першому місці з усіх пріоритетів має бути наука. Тому головне завдання 2020 року для нас — зробити перелом у ставленні до науки в країні... при реформуванні науково-технічної сфери країни потрібно думати не про те, як скоротити вчених, кількість інститутів і приватизувати власність, а про те, як виділити більше коштів на науку, зробити роботу вчених більш ефективною...»
Позволим себе вновь повторить слова медика-кардиохирурга, кибернетика, философа и писателя Николая Амосова: «Какое финансирование, такая и наука». Перефразируем: какое финансирование медицины, такая и медицина. И никуда от этой истины нам не уйти, поэтому и связанное с указанным положением наше заключение не должно быть воспринято превратно, но именно так, как мы его здесь формулируем: финансирование и последующий контроль за расходами на исследовательскую деятельность с полным доверием должны быть переданы не чиновникам от науки, назначаемым властями, а самим ученым из академий и общественных советов по развитию науки.
Полностью статью читайте,
пожалуйста, на www.2000.ua