Інформація призначена тільки для фахівців сфери охорони здоров'я, осіб,
які мають вищу або середню спеціальну медичну освіту.

Підтвердіть, що Ви є фахівцем у сфері охорони здоров'я.



UkraineNeuroGlobal


UkraineNeuroGlobal

Международный неврологический журнал 5(21) 2008

Вернуться к номеру

Современные подходы к терапии фронтальной эпилепсии у детей

Авторы: Paola COSTA, Daniela VALSERIATI, Spedali Civili, Andrea Van LIERDE, First Paediatric Clinic, University of Milan, Pierangelo VEGGIOTTI, Department of Child Neuropsychiatry, University of Pavia, Piernanda VIGLIANO, Department of Child Neuropsychiatry, University of Torino, Italy

Рубрики: Неврология, Педиатрия/Неонатология

Разделы: Справочник специалиста

Версия для печати


Резюме

Анатомические и физиологические особенности лобной доли обусловливают сложные электроклинические проявления фронтальной (лобной) эпилепсии. Как следствие, клиническая картина, прогноз и чувствительность к препаратам существенно варьируют. Этот феномен особенно хорошо выражен у детей, поскольку в формирование клинической картины вносит вклад дополнительный фактор — созревание нервной системы. Этиология фронтальной эпилепсии также вариабельна и включает как отчетливо выраженные генетические синдромы, так и симптоматические эпилепсии, связанные с повреждением. Фронтальная эпилепсия сопровождается, как правило, фокальными моторными приступами. Дополнительно могут проявиться припадки, связанные с моторной зоной коры. В любом случае может существовать переменчивая тенденция к вторичной генерализации. Картина ЭЭГ во время приступов и в межприступном периоде также вариабельна. Учитывая все вышеизложенное, становится понятным, что не может быть единого подхода к терапии фронтальных эпилепсий. Клинический опыт, а также исследования на молекулярном уровне позволили установить, что при ночной фронтальной эпилепсии хорошей эффективностью обладает карбамазепин. Напротив, при вторичной билатеральной синхронии желательно избегать таких препаратов, как карбамазепин и фенобарбитал, поскольку они могут обусловить гиперсинхронию и приводить к клиническому ухудшению.
Данные литературы, а также наш собственный опыт свидетельствуют о том, что у детей с фронтальной эпилепсией обычно применяют щадящую длительную политерапию. Однако необходимо учитывать, что при этом сохраняется значительный риск негативного воздействия препаратов на когнитивные и поведенческие функции у детей различных возрастных групп.

Электроклинические проявления фронтальной эпилепсии весьма гетерогенны вследствие большого размера и множества функций лобной доли и ее обильных интра- и интеркортикальных связей. Семиология эпилепсии зависит от локализации эпилептического очага в лобной доле и путей его генерализации. У детей приступы эпилепсии могут проявляться в виде значительных двигательных либо труднообъяснимых поведенческих нарушений. Отмечается вариативность ЭЭГ, регистрируемой во время приступов и в межприступном периоде. Все перечисленное может затруднять идентификацию основного эпилептического очага и постановку точного синдромального диагноза, что, в свою очередь, затрудняет выбор терапии. При выборе тактики лечения необходимо учитывать и существенную разницу между взрослыми людьми и детьми разного возраста, особенно в отношении влияния процессов созревания на эпилепсию.

Функциональное созревание лобной доли представляет собой нелинейный многоэтапный процесс. Ряд факторов — прогрессивное функциональное созревание лобной доли, возраст начала эпилепсии, частота эпиприступов, эпилептиформные разряды, патология мозга, генетические факторы и прием противоэпилептических препаратов — взаимодействуют между собой и могут иметь существенное влияние на когнитивные функции.

Парциальные приступы, берущие свое начало в лобной доле, во многом отличаются от тех парциальных приступов, которые зарождаются в височной доле. Следовательно, препараты, имеющие различные механизмы действия, должны иметь разную эффективность при упомянутых формах эпилепсии. Согласно наблюдениям, «существует некоторая избирательность между противоэпилептическими препаратами в отношении припадков, зарождающихся в лобной и вневисочных областях, и припадков, берущих свое начало в височной доле. Однако экспериментальные данные не способны объяснить данный феномен» (Mattson, 1992).

Настоящий обзор не является исчерпывающим и сфокусирован на двух вопросах, важных для подбора лекарственной терапии: ночная фронтальная эпилепсия и картина ЭЭГ при вторичной билатеральной синхронии.

Ночная фронтальная эпилепсия

В соответствии с данными ряда исследований, карбамазепин обладает высокой эффективностью при лечении ночной фронтальной эпилепсии. Так, в работе Vigevano и соавт. (1993) приводится клиническое наблюдение 10 детей со стереотипно повторяющимися тоническими парциальными постуральными припадками, главным образом, во время сна. Возраст начала заболевания варьировал от 6 до 12 лет. Все дети имели нормальное психомоторное развитие и нормальный неврологический статус. После неудачных попыток использования ряда противоэпилептических средств 6 детям назначили карбамазепин. Оказалось, что препарат способствовал довольно быстрому устранению приступов эпилепсии у всех получавших его пациентов. Кроме того, карбамазепин снимал явления раздражительности и апатии. После того как прием препарата прекращали или снижали его дозу, у половины больных отмечали рецидивы эпилепсии. Sheffer и соавт. (1995) описали 5 семей, в которых в общей сложности насчитывалось 47 человек с ночной фронтальной эпилепсией. Возраст начала заболевания варьировал от 2 месяцев до 52 лет. У всех пациентов были сохранены интеллект и нормальный неврологический статус. Лечение карбамазепином получали 15 пациентов, из них у 12 был достигнут удовлетворительный контроль эпилепсии. Еще у 11 больных заболевание протекало в более тяжелой форме, поэтому им назначали несколько противоэпилептических средств. В целом прием карбамазепина позволял достичь удовлетворительного контроля заболевания у большинства пациентов, однако курс лечения должен был быть длительным. Прекращение приема карбамазепина во взрослом возрасте приводило к рецидивам эпилепсии. Вальпроат натрия не был эффективен в терапии рассматриваемой формы эпилепсии. При этом его замена на карбамазепин приводила к существенному улучшению контроля заболевания. Provini и соавт. (1999) проанализировали 100 зарегистрированных подряд случаев ночной фронтальной эпилепсии. Развитие приступов приходилось на раннее детство либо подростковый возраст. Среди обследованных пациентов 80 получали карбамазепин в качестве монотерапии (59 человек) или политерапии (21 человек). Карбамазепин в рассматриваемой работе был препаратом выбора, к чему авторов подтолкнул накопленный ранее опыт. В результате исследования было обнаружено, что у 20 % больных карбамазепин позволял достичь полного контроля эпилепсии, у 24 % уменьшал частоту ночных приступов на 75 % и на 50 % снижал количество изредка возникающих дневных приступов. У 32 % пациентов карбамазепин не влиял на частоту эпилептических припадков. Анализ показал, что большинство больных с резистентными формами эпилепсии имеют более 25 эпиприступов в течение месяца. В этих случаях назначение фенитоина, клобазама и вальпроевой кислоты также не было эффективным. По мнению авторов, ночная фронтальная эпилепсия не проходит сама по себе. А в случаях, поддающихся лечению, отмена терапии всегда приводит к рецидиву эпиприступов. Ito и соавт. (2000) приводят описание японской семьи с аутосомно-доминантной фронтальной эпилепсией. У детей начало заболевания приходилось на младенческий возраст или раннее детство. У трех детей была отмечена гиперактивность, у двух — слабо выраженная задержка умственного развития. Эпиприступы у детей не удавалось устранить с помощью противоэпилептических средств, хотя у взрослых они исчезли самостоятельно или же легко контролировались карбамазепином.

Эффективность карбамазепина в отношении фронтальной эпилепсии, отмеченная в клинических исследованиях, подтверждается также и экспериментальными работами. Генетические и фармакологические исследования аутосомной доминантной ночной фронтальной эпилепсии (АДНФЭ) дают возможность лучше понять молекулярный патогенез данного вида эпилепсии, механизмы действия противоэпилептических средств и наметить новые направления разработки препаратов данной фармакологической группы.

В ряде работ установлена связь между генетически передающейся формой ночной фронтальной эпилепсии (АДНФЭ) и мутациями в субъединицах альфа-4 и бета-2 нейрональных никотиновых ацетилхолиновых рецепторов (Steinlein и соавт., 1995; De Fusco и соавт., 2000). Данное исследование впервые иллюстрирует тот факт, что никотиновые ацетилхолиновые рецепторы могут играть роль в развитии мозговых дисфункций. Одновременно эта находка поднимает вопрос о специфическом влиянии данных рецепторов на процессы эпилептогенеза.

Никотиновые ацетилхолиновые рецепторы являются интегральными мембранными белками, состоящими из 5 субъединиц, и формируют как лиганд-связывающий домен (внеклеточная часть белковой последовательности), так и ионную пору в центре пентамера. Присоединение к рецептору ацетилхолина приводит к открытию поры. Мутации, описанные для АДНФЭ, касаются стенки ионной поры и приводят к изменению проницаемости канала и длительности десенситизации.

Учитывая тот факт, что АДНФЭ высоко чувствительна к карбамазепину, Picard и соавт. (1990) изучили влияние этого препарата на альфа4-бета2 никотиновые ацетилхолиновые рецепторы и их мутации. Было обнаружено, что в терапевтических концентрациях карбамазепин быстро и обратимо ингибирует ионные токи через каналы упомянутых рецепторов, вызванные воздействием ацетилхолина. По всей видимости, карбамазепин действует как неконкурентный ингибитор никотиновых ацетилхолиновых рецепторов, проникая в канал и блокируя его путем создания стерического барьера. Как для нормальных, так и для мутантных (в отношении АДНФЭ) никотиновых ацетилхолиновых рецепторов были определены дозозависимые кривые ингибирования. При их сравнении обнаружили, что чувствительность мутантных рецепторов к карбамазепину была почти в три раза выше, чем у нормальных рецепторов. Наоборот, вальпроат практически не оказывал влияния на оба типа рецепторов. Это согласуется с клиническими данными о более низкой эффективности вальпроата при АДНФЭ.

Таким образом, генетический полиморфизм интегральных мембранных белков, как в случае с мутациями никотиновых ацетилхолиновых рецепторов при АДНФЭ, может быть причиной неодинаковой эффективности противоэпилептических средств при их клиническом применении. Picard и соавт. полагают, что это может объяснить наличие индивидуальной специфической чувствительности к препаратам.

Вторичная билатеральная синхрония

В клинической практике выбор противоэпилептических средств основывается на оценке ряда специальных клинических и электроэнцефалографических параметров. В частности, назначение при некоторых эпилептических синдромах определенных препаратов облегчает возникновение вторичной билатеральной синхронии. К таким синдромам относятся фокальная эпилепсия, абсансная эпилепсия детей, синдром Леннокса — Гасто и тяжелая миоклоническая эпилепсия раннего детского возраста. При фронтальных эпилепсиях как во время приступов, так и в межприступном периоде тип ЭЭГ может варьировать. В межприступном периоде ЭЭГ может быть нормальной или содержать спайки, острые волны, комплексы «спайк — волна», множественные спайки и волновые разряды, периодические остро- и медленноволновые комплексы, низкоамплитудные быстрые ритмы, пароксизмальную быструю активность. Во время приступа ЭЭГ-разряды также могут быть сложными и изменчивыми. Подобно разрядам в межприступном периоде, разряды во время приступов могут быть билатерально синхронизированными или вторично генерализованными (Westmoreland, 1998).

Механизмы, аналогичные вторичной билатеральной синхронии, были обнаружены при эпилепсии с электрическим эпилептическим статусом во время фазы медленноволнового сна и при бессудорожном эпилептическом статусе с атипичными абсансами, короткими атоническими приступами и миоклоническими приступами, наблюдаемыми при некоторых парциальных эпилепсиях у детей (Gastant и соавт., 1987; Dalla Bernardina и соавт., Beaumanoir и соавт., 1992; Kobayashi и др., 1994).

Многие препараты способны провоцировать электроклиническое ухудшение эпилепсии. Интерес представляет тот факт, что такими же свойствами, по всей видимости, обладает и карбамазепин, что связывают с его способностью усиливать генерализованные эпилептиформные разряды.

В ретроспективном популяционном исследовании Horn и соавт. (1986) вышеописанное действие карбамазепина было характерно для больных с абсансной и фронтальной эпилепсией. Blume и Pillay (1985) в обзоре, посвященном вторичной билатеральной синхронии, сообщают, что 51 % их пациентов имели эпилептический очаг в лобной доле.

Snead и Hosey (1985) предположили, что карбамазепин не стоит назначать в тех случаях, когда на ЭЭГ обнаруживаются генерализованные, синхронные спайковые или волновые разряды с частотой 2,5–3,0 Гц. Создается впечатление, что этот паттерн ЭЭГ является фактором риска в отношении индукции абсансов при назначении карбамазепина. Более медленная частота разрядов (1–2 Гц) связана с риском развития генерализованных судорожных приступов. В обзоре, посвященном парадоксальной способности противоэпилептических средств усиливать либо провоцировать эпиприступы, Perrucca и соавт. (1998) рекомендуют использовать карбамазепин с осторожностью или не использовать вообще у пациентов с генерализованными билатеральными синхронными спайковыми или волновыми разрядами. Авторы отмечают, что механизмы, лежащие в основе парадоксального действия карбамазепина, понятны не до конца. Ученые говорят о том, что необходимо проводить дальнейшие исследования, чтобы оценить распространенность данного феномена, более детально изучать его механизмы и выявить дополнительные прогностические факторы, позволяющие адекватно оценивать соответствующий риск.

При выборе препарата необходимо принимать в расчет его эффективность в экспериментах на животных, а также новые знания о влиянии на клеточные мембраны. В настоящее время известно множество моделей эпилепсии у животных, из них тщательно апробированы и стандартизированы две: модель максимального электрошока (МЭШ) и пентилентетразоловый тест (ПТТ) у мышей. Использование модели МЭШ позволяет идентифицировать препараты, функционально сходные с фенитоином, — большая часть этих средств инактивирует потенциалзависимые натриевые каналы, действие которых зависит от длительности назначения. Кроме того, эти препараты угнетают спонтанную импульсную активность культивируемых нейронов. Если лекарственное средство проявляет активность в модели МЭШ, то, скорее всего, оно будет эффективно в отношении парциальных и вторично генерализованных тонико-клонических припадков. К таким препаратам относятся карбамазепин и ряд новых средств — фелбамат, габапентин, ламотриджин и топирамат (Rho и соавт., 1999).

Эффективность препаратов в модели ПТТ указывает на их клиническую эффективность при генерализованных спайковых и волновых эпилепсиях абсансного типа. К таким средствам относятся те, которые угнетают кальциевую проводимость через низкопороговые каналы Т-типа: триметадион, этосуксимид и вальпроевая кислота.

В более новых моделях исследователи вызывают дефицит определенных генов, что дает возможность получить эпилепсию животных, во многом сходную с таковой у человека. К таким моделям относятся страсбургские генетически модифицированные крысы с абсансной эпилепсией (Genetic Absence Epileptic Rat of Strasbourg, GAERS) и мутантные мыши с апатией (lethargic (lh/lh) mutant mouse). В последнем случае у животных регистрируются спонтанные спайковые и волновые разряды, подавляемые препаратами, которые в клинических условиях также обнаруживали способность подавлять спайковую и волновую активность. К таким средствам относятся бензодиазепины, этосуксимид, вальпроевая кислота и ламотриджин.

Парадоксальные эффекты карбамазепина и фенитоина также были обнаружены у животных с моделями генерализованных эпилепсий (Rho и соавт., 1999).

В работе, посвященной бессудорожному эпилептическому статусу при локализационно-обусловленной эпилепсии у детей, Ohtsuka и соавт. (1999) подтверждают мнение о том, что это заболевание тесно связано с возрастом и представляет собой, по сути, временный электроклинический феномен. Известно, что подобный эпилептический статус провоцируется или усугубляется при приеме карбамазепина и некоторых других противоэпилептических препаратов, кроме того, эти средства могут усиливать абсансные, миоклонические и атонические приступы. В дополнение к терапии карбамазепином авторы указывают на еще одну причину развития бессудорожного эпилептического статуса. Дело в том, что после оптимизации схемы лечения у всех больных приступы эпилепсии прекратились. Поэтому исследователи пришли к выводу, что полипрагмазия (политерапия) также может провоцировать развитие эпиприступов.

Карбамазепин и комплексная терапия могут оказывать неблагоприятное влияние на когнитивные функции, поскольку способствуют возникновению генерализованных эпилептиформных клинических и субклинических разрядов. Этот факт приобретает еще большее значение, если учесть, что продолжительные электрические разряды, затрагивающие фронтоцентральные области, предположительно приводят к когнитивным нарушениям (Aarts и соавт., 1984).

Наконец, вторичная билатеральная синхрония может быть возрастным, временным феноменом в течении некоторых детских эпилепсий. В этих случаях правильный синдромальный диагноз и поиск специфических прогностических факторов являются особенно важными. Если удастся тщательно разобраться во взаимосвязях между развитием эпилепсии и созреванием, то в вышеупомянутых случаях может быть выбрана тактика ограничения лекарственной терапии, несмотря на то что электроклиническая картина может вызывать беспокойство. Необходимость такого выбора связана с тем, что агрессивная терапия не всегда эффективна и, кроме того, может иметь парадоксальное действие.

Мы выполнили ретроспективное исследование, включавшее 42 больных с клиническим диагнозом фронтальной эпилепсии, чтобы сравнить использовавшиеся схемы терапии и чувствительность больных к различным препаратам, особенно в свете вышеприведенных фактов.

Материалы и методы

В исследование включили больных (всего 42 человека, 21 мужчина и 21 женщина) из эпилептических центров городов Брешия, Павия, Турин и Триест. Средний возраст начала заболевания составил 5,6 года (от 2 месяцев до 13 лет). Средняя продолжительность заболевания составила 6,2 года (диапазон значений от 14 месяцев до 18 лет). Учитывая электроклиническую вариабельность и соответствующие трудности в установлении локализации эпилептогенного очага у детей раннего возраста, мы решили оценивать эпилепсию спустя 2 года и 6 месяцев после начала заболевания. Такой подход применяли и в тех случаях, когда манифестация заболевания приходилась на первый год жизни.

Результаты

Исходя из чувствительности больных к противоэпилептической терапии мы выделили 3 клинические группы пациентов:

А — больные, у которых эпиприступы исчезли после назначения первого препарата;

В — больные, у которых контроль над эпиприступами был достигнут только после назначения других препаратов;

С — фармакорезистентные больные.

К моменту анализа данных у 71,4 % пациентов не было эпилептических приступов, 28,6 % были резистентными к лекарственной терапии.

Во всех трех клинических группах был определен средний возраст начала эпилепсии (табл. 1).

Кроме того, в выделенных группах изучали эффективность терапии (в первых двух группах), наличие одного или более чем одного типа эпиприступов, циркадное распределение приступов, данные ЭЭГ и развитие когнитивных функций (табл. 2). Мы также определили клиническую семиологию приступов по классификации Людерса (Luders и соавт., 1998) (табл. 3). Также мы изучили, какие же препараты более эффективны в отношении клинической картины эпиприступов и данных ЭЭГ (табл. 4).

Обсуждение

Три выделенные клинические группы больных практически не различались по возрасту начала эпилепсии. Между пациентами внутри группы А не было существенных различий по типу эпиприступов и картине ЭЭГ. То же самое справедливо и для пациентов группы С. Все больные, у которых отмечали более чем один тип эпиприступов, были фармакорезистентными (группа С). Пациенты группы С имели когнитивный дефицит и гиперактивность, причем их тяжесть могла быть обусловлена назначением множественной лекарственной терапии (полипрагмазия). Генерализованные разряды и вторичная билатеральная синхрония более часто встречались в группе С. Эффективность лекарственной терапии была весьма вариабельной и зависела от картины ЭЭГ точно так же, как и при проведении экспериментальных исследований.

Выводы

Ретроспективный анализ наших больных подтвердил тот факт, что карбамазепин является препаратом выбора и наиболее эффективным средством при ночной фронтальной эпилепсии.

Оценка других вариантов картины ЭЭГ может помочь в правильном выборе противоэпилептического препарата. Если на ЭЭГ фокальные нарушения не зафиксированы, можно назначить карбамазепин, фенитоин, топирамат и бензодиазепины. При вторичной билатеральной синхронии препаратами выбора являются вальпроат, этосуксимид, ламотриджин и бензодиазепины.


Список литературы

1. Aarts J.H.P., Binnie C.D. & Smit A.M. Selective cognitive impairment during focal and generalized epileptiform 3 activity // Brain. — 1984. — 107. — 293-308.

2. Beaumanoir A. & Dravet C. The Lennox — Gastaut syndrome / Epileptic syndromes in infancy, childhood and ilescence / Ed. by J. Roger, M. Bureau, C. Dravet, F.E. Drei-fuss, A. Perret & P. Wolf. — 2 nd ed. — London: John Libbey & Company, 1992. — P. 115-132.

3. Bernd Sutor, Gerd Zolles. Neural nicotinic acetylcholine receptors: their properties and alteration in autosomal dominant nocturnal ictal lobe epilepsy // Rev. Neurol. — 155. — 6–7. — 457-462.

4. Dalla Bernardina B., Fontana E., Michelizza B., Colamaria V., Capovilla G. & Tassinari C.A. Partial epilepsies of childhood, bilateral synchronization, continuous spike-waves during slow sleep // Advances in epileptology: XVIIth Epilepsy International Symposium / Ed. by J. Manelis, E. Bental, J.N. Loeber & F.E. Dreifuss. — New York: Raven Press, 1989. — P. 295-302.

5. De Fusco M., Becchetti A., Patrignani A., Annesi G., Gambardella A., Quattrone A., Ballabio A., Wanke E. & Casari. The nicotinic receptor beta2 subunit is mutant in nocturnal frontal lobe epilepsy // Nature Genet. — 2000. — 26. — 275-276.

6. Gastaut H., Zifkin B., Magaudda A. & Mariani E. Symptomatic partial epilepsies with secondary bilateral synirony: differentiation from symptomatic generalized epilepsies of the Lennox — Gastaut type // Presurgical evaluation of epileptics / Ed. by H.G. Wieser & C.E. Elger. — Berlin: Springer Verlag, 1987. — P. 308-316.

7. Hirose S., Iwata H., Akiyoshi H., Kobayashi K., i to M., Wada K., Kaneko S. & Mitsudome A. A novel mutation of CHRNA4 responsible for autosomal dominant nocturnal frontal lobe epilepsy // Neurology. — 1999. — 53(8). — 1749-1753.

8. Horn C.S., Ater S.B. & Hurst D.L. Carbamazepine-exacerbated epilepsy in children and adolescents // Pediatr. Neurol. — 1986. — 2. — 340-345.

9. Ito M., Kobayashi K., Fuji T., Okuno T., Hirose S., Iwata H., Mitsudome A. & Kaneko S. Electroclinical picture of autosomal dominant nocturnal frontal lobe epilepsy in a Japanese family // Epilepsia. — 2000. — 41 (1). — 52-58.

10. Luders H., Acharia J., Baumgartner C., Benba-dis S., Bleasel A., Burgess R., Dinner D.S., Ebner A., Foldvary N., Geller E., Hamer H., Holthausen H., Kotagal P., Morris H., Meencke H.J., Noachtar S., Rosenow F., Sakamoto A., Steinhoff B.J., Tuxhorn I. & Wyllie E. Semeiological seizure classification // Epilepsia. — 1998. — 39(9). — 1006-10013.

11. Mattson R.H. Drug treatment of partial epilepsy // Adv. Neurol. — 1992. — 57. — 643-650.

12. Meldrum B.S. Novel antiepileptic drugs: relations with neurotransmitter mechanisms underlying frontal epilepsies // Adv. Neurol. — 1992. — 57. — 635-641.

13. Perrucca E., Gram L., Avanzini G. & Dulac O. Antiepileptic drugs as a cause of worsening seizures // Epilepsia. — 1998. — 39(1). — 5-17.

14. Picard F., Bertrand S., Steinlein O.K. & Bert-rand D. Mutated nicotinic receptors responsible for autosomal dominant nocturnal frontal lobe epilepsy are more sensitive to carbamazepine // Epilepsia. — 1999. — 40(9). — 1198-1209.

15. Provini F., Plazzi G., Tinuper P., Vandi S., Lugaresi E. & Montagna P. Nocturnal frontal lobe epilepsy. A clinical and polygraphic overview of 100 consecutive cases // Brain. — 1999. — 122. — 1017-1103.

16. Rho J.M. & Sankar R. The pharmacologic basis of antiepileptic drug action // Epilepsia. — 1999. — 40(11). — 1471-1483.

17. Sachdeo R. & Chokroverty S. Carbamazepine and EEG epileptiform activity // Electroenceph. Clin. Neurophysiol. — 1986. — 58. — 47-48.

18. Sheffer I.E. Autosomal dominant nocturnal frontal lobe epilepsy // Epilepsia. — 2000. — 41(8). — 1059-1061.

19. Sheffer I., Bhatia K., Lopes-Cendes I., Fish D.R., Marsden C.D., Andermann E., Andermann F., Desbiens R., Keene D., Cendes F., Manson J.I., Constantinou J.E.C., Mcintosh A. & Berkovic S.F. Autosomal dominant nocturnal frontal lobe epilepsy. A distinctive clinical disorder // Brain. — 1995. — 118. — 61-73.

20. Snead O.C. & Hosey L.C. Exacerbation of seizures in children by carbamazepine // N. Engl. J. Med. — 1985. — 313. — 916-921.

21. Steinlein O.K., Mulley J.C., Propping P., Wallace R.H., Phillips H.A., Sutherland G.R., Schef-fer I.E. & Berkovic S.F. A missense mutation in the neuronal nicotinic acetylcholine receptor alpha4 subunit is associated with autosomal dominant nocturnal frontal lobe epilepsy // Nat. Genet. — 1995. — 11. — 201-203.

22. Steinlein O.K., Magnusson A., Stoodt J., Bertrand S. Weiland S., Berkovic S.F., Nakken K.O., Prop-ping P. & Bertrand D. An insertion mutation of the CHRNA 4 gene in a family with autosomal dominant nocturnal frontal lobe epilepsy // Hum. Mol. Genet. — 1997. — 6. — 943-947.

23. Talwar D., Arora M.S. & Sher P.K. EEG changes and seizures: exacerbation in young children treated with carbamazepine // Epilepsia. — 1994. — 35. — 1154-1159.

24. Vigevano F. & Fusco L. Hypnic tonic postural seizures in healthy children provide evidence for a partial epileptic syndrome of frontal lobe origin // Epilepsia. — 1993. — 34. — 1100-1199.

25. Westmoreland B. The EEG findings in extratemporal seizures // Epilepsia. — 1998. — 39 (Suppl. 4). — S1-S8.


Вернуться к номеру