Журнал «Медицина неотложных состояний» 3-4(22-23) 2009

Тромбоэмболия легочной артерии (ТЭЛА) — это острая закупорка ветвей легочной артерии эмболами, отделившимися от тромбов, образовавшихся в венах большого круга кровообращения.

Большинство случаев ТЭЛА является следствием глубокого венозного тромбоза (ГВТ) [9, 22]. ТЭЛА и ГВТ — два клинических проявления венозной тромбоэмболии (venous thromboembolism; ВТЭ) [7]. У 50 % больных с проксимальным ГВТ (выше колена) развивается ТЭЛА, часто бессимптомная и выявляемая при сканировании легких. С другой стороны, у 70 % больных с ТЭЛА обнаруживается ГВТ нижних конечностей [7].

В США у госпитализированных больных распространенность ТЭЛА составляет 0,4 %. В год в США регистрируется от 600 тыс. до 2 млн случаев ТЭЛА [9, 12]. В целом, по данным американских и европейских наблюдений, число случаев прижизненного диагноза ТЭЛА колеблется от 6 до 53 случаев на 100 000 населения в год. При этом повторные эпизоды ТЭЛА наблюдаются в 3 раза чаще после начальной ТЭЛА, чем после ГВТ (60 и 20 % соответственно). Острые случаи ТЭЛА оказываются фатальными у 7–11 % пациентов. Однако об истинной распространенности ТЭЛА можно судить по данным патологоанатомических исследований. Так, по данным M. Nodstrom и B. Lindblant (1998, Швеция), ВТЭ обнаруживалась в 25 % аутопсий, в том числе ТЭЛА — в 18 %, в 13,1 % случаев ТЭЛА была причиной смерти. В то же время диагностированная при жизни ТЭЛА составила лишь 2 % [19]. В Украине ТЭЛА является причиной 10 % летальных случаев в хирургических и ортопедических стационарах [3].

В 80 % случаев ТЭЛА встречается при наличии предрасполагающих факторов (вторичная ТЭЛА). Однако, по данным International Cooperative Pulmonary Embolism Registry (1999), в 20 % случаев наблюдается неспровоцированная идиопатическая ТЭЛА [8]. Возникновение ТЭЛА и ВТЭ в целом определяется взаимодействием зависимых (от больного) и независимых ситуационных факторов риска (табл. 1, 2), однако это разделение довольно условно. Средний возраст больных с ТЭЛА — 62 года [13]. Наиболее значимой причиной ТЭЛА остаются хирургические вмешательства, однако последний анализ (ENDORSE, 2008) 358 больниц в 32 странах показал, что только у 39,5 % больных с риском ВТЭ проводилась адекватная профилактика [6]. В развитии ВТЭ играет роль и наследственность, хотя специфические гены пока не установлены [9]. В то же время наличие ВТЭ у родственников позволяет рассматривать это как предрасполагающий фактор.

Среди заболеваний, встречающихся в практике терапевта, повышенный риск ТЭЛА представляют: сердечная недостаточность и инфаркт миокарда, инсульт, нефротический синдром, полицитемия, системная красная волчанка [20].

Наибольший риск развития ТЭЛА наблюдается после хирургических вмешательств в течение 2 недель, но сохраняется 2–3 месяца. Большинство больных с симптомами ГВТ имеют проксимальные тромбы, осложняющиеся в 40–50 % случаев ТЭЛА, часто бессимптомной. ТЭЛА, как правило, возникает через 3–7 дней после ГВТ, а появление «клиники» приводит к смерти в течение первого часа в 10 % случаев. Клинической презентацией ТЭЛА у 5–10 % пациентов является гипотензия, в половине случаев развивается шок с признаками правожелудочковой недостаточности [15]. Без антикоагулянтов у 50 % больных развивается повторный тромбоз в течение 3 месяцев.

Патофизиология ТЭЛА включает в себя следующие эффекты [10]:

1. Повышение легочной сосудистой резистентности вследствие обструкции сосудов или секреции тромбоцитами нейрогуморальных факторов, включая серотонин.

2. Нарушение газообмена вследствие увеличенного альвеолярного мертвого пространства из-за сосудистой обструкции, гипоксемии из-за альвеолярной гиповентиляции относительно перфузии в интактном легком, шунтирования крови справа-налево и нарушения переноса окиси углерода из-за уменьшения дыхательной поверхности.

3. Альвеолярная гипервентиляция вследствие рефлекторной стимуляции ирритативных рецепторов.

4. Повышение резистентности дыхательных путей вследствие констрикции дыхательных путей дистальнее главных бронхов.

5. Уменьшение подвижности легких вследствие отека легких, кровоизлияний в легкие и потери сурфактанта.

ТЭЛА стратифицируется по риску ранней смерти (внутригоспитальная или 30-дневная смертность) на основании маркеров риска, определяемых клинически (при помощи эхокардиографии (ЭхоКГ), компьютерной томографии (КТ)) или лабораторно:

1. Клинические маркеры — шок, гипотензия (систолическое АД < 90 мм рт.ст. или падение ≥ 40 мм рт.ст. за 15 мин, если не возникли аритмия, гиповолемия или сепсис).

2. Правожелудочковая дисфункция:
— дилатация, гипокинезия или перегрузка давлением на ЭхоКГ и/или КТ;
— повышение уровня BNP (brain natriuretic peptide; мозговой натрийуретический пептид) или NT-proBNP;
— повышение давления в правом желудочке (ПЖ) при катетеризации.

3. Повреждения миокарда — повышение уровней сердечных тропонинов Т и I.

Маркеры риска используют для его стратификации с целью подбора соответствующей тактики диагностики и лечения (табл. 3).

В 90 % случаев предположение о ТЭЛА основывается на клинических симптомах (табл. 4). Одышка обычно появляется внезапно, может быть изолированной, но случается, что прогрессирует в течение недели и более. Синкопа (обморок, потеря сознания) — не частый, но важный начальный признак ТЭЛА, свидетельствующий о критическом снижении гемодинамического резерва. Плевральная боль в груди в сочетании с одышкой или без нее является наиболее частым клиническим проявлением ТЭЛА. Боль чаще связана с дистальными эмболами и плевральной реакцией на инфаркт легкого, иногда сочетающаяся с кровохарканьем. Возможны развитие цианоза верхней части туловища, появление акцента II тона на легочной артерии и разнокалиберных хрипов в легких при аускультации [2].

Изолированная, остро возникшая одышка в сочетании с острыми нарушениями гемодинамики характерна для центральной ТЭЛА. Однако при центральной ТЭЛА возможна и загрудинная боль, напоминающая инфаркт миокарда, она может быть также следствием ишемии ПЖ. В постановке диагноза помогает анализ предрасполагающих факторов.

Лабораторные и инструментальные исследования включают:

1. Рентгенографию — патологическую, но, как правило, неспецифическую:
— высокое и малоподвижное стояние купола диафрагмы;
— дископодобные ателектазы;
— расширение тени верхней полой вены;
— выбухание второй дуги по левому контуру сердечной тени;
— инфильтраты легочной ткани (зоны инфарктов легкого).

Рентгенография часто позволяет исключить другие причины одышки или боли в груди [12, 17].

2. Определение парциального давления газов в крови — ТЭЛА в 80 % случаев ассоциируется с гипооксигенацией крови (снижение РаО2).

3. ЭКГ — определяются признаки перегрузки ПЖ: инверсия «Т» в V₁–V₄, QR в V₁, классический — углубление S_I, Q_III, T_III, а также неполная или полная блокада правой ножки пучка Гиса, особенно ценная для диагностики как впервые возникшая. Характерна синусовая тахикардия, возможна впервые возникшая фибрилляция предсердий, часто угол α > 90° [10].

4. D-димер — продукт деградации фибрина. Повышается в плазме в присутствии острого тромба вследствие стимуляции свертывания и фибринолиза [23].

Нормальный уровень D-димера делает диагноз ТЭЛА или ГВТ маловероятным, а в сочетании с клиническими данными (шкала Wells, табл. 5) позволяет полностью исключить ВТЭ [7]. Однако повышенный уровень D-димера не подтверждает ТЭЛА, так как фибрин продуцируется при множестве состояний (рак, воспаление, инфекции, некроз и т.д.). Специфичность теста снижается у пожилых и в сроки > 3 дней после тромбоза [23]. В целом специфичность теста для ТЭЛА составляет 40–50 % [7, 24]. Норма (верхняя граница) при определении иммуноферментным методом (ELISA) — 500 нг/мл, однако может различаться у разных производителей наборов (250, 300 нг/мл). При определении калориметрическим методом/латекс-тест — > 0,5 мг/л (500 мкг/л) [4, 5, 7, 12, 23].

5. Компрессионную ультрасонографию и КТ-венографию. В 90 % случаев причиной ТЭЛА является ГВТ нижних конечностей. Компрессионная ультрасонографическая венография определяет ГВТ у 70 % больных ТЭЛА. Может быть использована как дополнительная процедура или при противопоказаниях к использованию контраста. КТ-венография определяет ГВТ до 90 % больных ТЭЛА. При этом оба метода имеют специфичность ≈ 95 %.

6. Вентиляционно-перфузионную сцинтиграфию. Используется в/в введение радиоактивного технеция Тс-99. В настоящее время применяется ограничено.

7. Спиральную КТ-ангиографию легочной артерии в сочетании с в/в введением контраста (обычно 100 мл в локтевую вену — 3–4 мл/с).

Диагностическая ценность во многом зависит от применяемой техники. При однодетекторном томографе — 53 % и специфичность — 73 %, а при мультидетекторной технике (с контрастированием) чувствительность и специфичность повышаются до 100 %. Позволяет видеть тромбы в ЛА на субсегментарном уровне.

8. Магнитно-резонансную томографию (с контрастным усилением), она уступает по диагностической ценности мультидетекторной КТ и сопоставима с монодетекторной КТ. Может быть использована при непереносимости йодсодержащих контрастов (используется гадолин), почечной недостаточности, а также у беременных как не имеющая «лучевой нагрузки» [10].

9. Легочную ангиографию. Используется с 1960 года. Прямая легочная ангиография позволяет определять тромбы размером 1–2 мм в субсегментарных артериях. Позволяет выявить и непрямые признаки ТЭЛА, такие как замедление тока контраста, региональная гипоперфузия, прекращение венозного тока и др. В/в введение контраста представляет некоторую опасность, при этом смертность составляет 0,2 %. Ранее считалась золотым стандартом диагностики ТЭЛА, но в последнее время начинает отступать перед мульти-КТ, которая дает такую же информацию, но не приводит к осложнениям. Это надежный, но инвазивный, дорогой и иногда трудный для интерпретации тест может использоваться при сомнительных результатах КТ.

10. ЭхоКГ. Дилатация ПЖ устанавливается у более чем 25 % больных с ТЭЛА, появление этого признака используется для стратификации риска. Эхо-критерии, используемые для диагностики ТЭЛА — трикуспидальная недостаточность, скорость выброса и размеры ПЖ. Чувствительность — 60–92 %, специфичность — 78–92 %. Негативный тест не исключает ТЭЛА, так как эхо-критерии могут быть и при других заболеваниях сердца и легких. У больных с подозрением на ТЭЛА они помогают вести больных в критических состояниях [5].

У больных с шоком или гипотензией отсутствие эхокардиографических признаков перегрузки ПЖ или его дисфункции исключает ТЭЛА.

Основные Эхо-допплер-критерии:

А. Критерии перегрузки ПЖ [11]:

1. Правосторонний сердечный тромбоз.

2. Изменение ПЖ в диастолу (парастернальный вид) > 30 мм или ПЖ/ЛЖ > 1.

3. Систолический флаттеринг межжелудочковой перегородки.

4. Время ускорения < 90 мс или трикуспидальная недостаточность с градиентом давления ≤ 60 мм рт.ст. при отсутствии ПЖ-гипертрофии.

В. Признак «60/60» [16]: ускорение времени ПЖ-выброса < 60 мс при наличии трикуспидальной недостаточности и градиента давления ≤ 60 мм рт.ст.

С. Признак McConnel [18]: нормокинезия и/или гипокинезия апикального сегмента свободной стенки ПЖ, несмотря на гипокинезию и/или акинезию остальной свободной стенки ПЖ.

Сопутствующие ЭхоКГ-признаки перегрузки давлением требуют исключения ложного диагноза острой ТЭЛА у больных с гипокинезией и/или акинезией свободной стенки ПЖ, соответствующей инфаркту ПЖ.

Сегодня мультидетекторная КТ — стандарт диагностики ТЭЛА.

Клиническая классификация ТЭЛА (МКБ-10 — I26)

А. По остроте развития патологического процесса:
— острая;
— подострая;
— хроническая (рецидивирующая).

Б. По объему поражения сосудов:
— массивная (сопровождается шоком/гипотензией);
— субмассивная (сопровождается дисфункцией правого желудочка без гипотензии);
— немассивная (нет гемодинамических нарушений или признаков правожелудочковой недостаточности).

В. По наличию осложнений:
— с развитием инфаркта легкого (I26);
— с развитием легочного сердца (I26.0);
— без упоминания об остром легочном сердце (I26.9).

Г. По этиологии:
— связанная с глубоким венозным тромбозом;
— амниотическая, связанная:
- с абортом (O03-O07);
- внематочной или молярной беременностью (O00-O07, O08.2);
- беременностью и родами (O88);
— идиопатическая (без установленной причины).

Современная диагностическая стратегия основана на разделении больных на две категории в зависимости от риска ранней смерти при ТЭЛА: пациенты с высоким и невысоким риском (табл. 3) [5, 12].

Диагностика ТЭЛА при наличии признаков, свидетельствующих о высокой вероятности, особенно в сочетании с шоком или гипотензией, основана на использовании мультидетекторной КТ. Следует отметить, что, несмотря на клиническую необходимость безотлагательного проведения КТ, это не всегда возможно ввиду тяжести состояния больного (невозможность транспортировки). В таких случаях необходимо немедленное проведение ЭхоКГ у постели больного. При обнаружении признаков перегрузки ПЖ и невозможности проведения КТ больного следует вести, как пациента с диагностированной ТЭЛА. При отрицательных результатах КТ врачу следует искать другие причины, вызвавшие шоковое состояние.

При установлении невысокого риска проводится оценка клинической вероятности ТЭЛА с использованием анализа симптомов и предрасполагающих факторов. Для этого существует несколько различных таблиц [7, 12, 17], наиболее распространенные — это Geneva score и Wells score (табл. 5).

При установлении невысокого риска ESC (2008) предлагает диагностический алгоритм, учитывающий двухуровневую и трехуровневую клиническую вероятность. При невысоком риске, но высокой клинической вероятности диагностическая стратегия основана на КТ. При отрицательном результате КТ проводится компрессионная ультрасонографическая венография для определения ГВТ. При низкой или промежуточной клинической вероятности наиболее целесообразным считается определение уровня D-димера и при его повышенном уроне — КТ. При нормальном уровне D-димера и отрицательных результатах КТ лечение не проводится [7, 12].

Лечение

При предполагаемой или установленной ТЭЛА с наличием шока или гипотензии необходима гемодинамическая и дыхательная поддержка. Острая ПЖ-недостаточность с низким системным выбросом ведет к смерти больных.

Больные с массивной и субмассивной ТЭЛА должны быть госпитализированы в отделение (палату) интенсивной терапии [14].

Гемодинамическая и дыхательная поддержка

У больных с ТЭЛА и сниженным сердечным выбросом, артериальной гипотонией или шоком используют в основном негликозидные средства с положительным инотропным действием, вазопрессоры (добутамин, допамин, норадреналин и др.) и введение плазмозаменителей.

1. Использование кровезаменителей является необходимым условием при шоке или гипотензии. Довольно быстрое (≈ 20 мл/мин) внутривенное введение, как правило, ≤ 500 мл плазмозаменителя (реополиглюкин, изотонический раствор хлорида натрия и др.) может увеличить сердечный индекс с 1,6 до 2,0 л/мин/м², преимущественно у больных с нормальным давлением. Однако агрессивная нагрузка объемом при ТЭЛА может ухудшить ПЖ-функцию вследствие увеличения преднагрузки и усугубить гемодинамические расстройства. Поэтому введение жидкости больным с ТЭЛА необходимо проводить под контролем сердечного индекса.

2. Инотропная поддержка также необходима при тяжелой ТЭЛА. При этом в рекомендациях ESC (2008) считается возможным использование следующих препаратов:

— Добутамин и допамин — основные препараты, использующиеся для инотропной поддержки при ТЭЛА. Повышают сердечный выброс и улучшают транспорт О₂ и оксигенацию тканей при устойчивом артериальном РаО₂. Показаны при ТЭЛА с низким сердечным выбросом и умеренной гипотонией. Могут быть использованы как самостоятельно, так и в сочетании 1 : 1 в/в капельно.

Использование добутамина/допамина может обсуждаться при низком СИ и нормальном АД. Однако увеличение СИ выше физиологической нормы может усиливать вентиляционно-перфузионные несоответствия при ­дальнейшем перераспределении кровотока для подвергшихся обструкции (частично) и не обструктированных сосудах.

Добутамин — в/в инфузия 5–20 мкг/кг/мин.

Допамин — в/в инфузия 5–30 мкг/кг/мин.

— Норадреналин используется ограниченно у гипотензивных больных. Улучшает функцию ПЖ через прямой положительный инотропный эффект, улучшает коронарную перфузию ПЖ через стимуляцию периферических сосудистых a-адренорецепторов и повышение системного АД. Введение норадреналина (2–30 мкг/мин, в/в капельно) показано только при массивной ТЭЛА со значительным снижением АД (систолическое АД < 70 мм рт.ст.).

— Адреналин соединяет положительные свойства норадреналина и добутамина при отсутствии системной вазодилатации. У больных с ТЭЛА может давать положительный эффект.

— Изопротеренол, кроме инотропного действия, индуцирует легочную вазодилатацию, но этот положительный эффект часто нивелируется периферической вазодилатацией.

3. Вазодилататоры снижают давление в ЛА и легочную сосудистую резистентность. Однако при развитии острой правожелудочковой недостаточности применение вазодилататоров (нитраты, нитропруссид натрия и т.д.) и диуретиков противопоказано, потому что они, уменьшая преднагрузку и сердечный выброс, могут привести к тяжелой системной гипотензии.

Преодолеть это ограничение позволяет ингаляционное введение. Есть некоторые данные об эффективности аэрозольного введения простациклина в лечении легочной гипертензии, вторичной по отношению к ТЭЛА. Ингаляция оксида азота улучшает гемодинамику и обмен газов у больных с ТЭЛА.

Появились предварительные данные об использовании левосимендана — препарата из группы негликозидных кардиотонических средств, восстанавливающего взаимодействие между ПЖ и ЛА при острой ТЭЛА в результате сочетания легочной вазодилатации и повышения сократимости ПЖ. Левосимендан приводит к дозозависимому увеличению минутного и ударного объема сердца, дозозависимому снижению давления в легочних капиллярах, среднего АД и общего периферического сосудистого сопротивления.

Левосимендан (синдакс) — в/в инфузия 0,05–0,2 мкг/кг/мин, 24 ч.

Повышается интерес к использованию антагонистов эндотелина и ингибиторов фосфодиэстеразы-5 при ТЭЛА, ослабляющих выраженность легочной гипертензии при ТЭЛА. Использование силденафила уменьшает повышение давления в ЛА. Однако в Украине на сегодняшний день зарегистрирована только пероральная форма препарата, хорошо зарекомендовавшая себя при хронической легочной гипертензии, но не позволяющая эффективно использовать препарат при шоке.

Силденафила цитрат (ревацио) — 0,02 3 р/сут.

4. Коррекция гипоксемии и гипокапнии часто требуется у больных с ТЭЛА, хотя в большинстве случаев эти изменения средней тяжести. Гипоксемия обычно устраняется назальным введением кислорода и редко ИВЛ. Потребление кислорода должно быть минимизировано мероприятиями, снижающими лихорадку и ажитацию, и ИВЛ при повышенной ЧД. При проведении ИВЛ необходимо ограничивать ее побочный гемодинамический эффект. В частности, положительное интраторакальное давление, индуцированное ИВЛ, может уменьшать венозный возврат и ухудшать ПЖ-недостаточность у больных с массивной ТЭЛА. Поэтому может быть применено положительное давление на выдохе (end-expiratory). Низкий дыхательный объем (≈ 6 мл/кг веса) может быть использован для достижения на вдохе (end-inspiratory) плато давления ниже 30 см водн.ст.

5. Обезболивание — адекватная анальгетическая терапия (с использованием фентанила, морфина, промедола) устраняет/предупреждает развитие рефлекторного болевого шока, уменьшает страх и возбуждение, улучшает адаптацию больного к гипоксии.

6. Тромболитическая терапия способствует быстрому рассасыванию тромболитической обструкции и оказывает положительный эффект на параметры гемодинамики. В 80 % случаев увеличивается сердечный индекс и в 40 % снижается давление в ЛА через 72 часа после проведения лечения стрептокиназой.

100 мг рекомбинантного тканевого активатора плазминогена (ртАП) в конце 2-часового инфузионного периода вызывает 30% уменьшение давления в ЛА и 15% повышение СИ, снижение сосудистой обструкции, снижение конечно-диастолического объема ПЖ, тогда как введение гепарина не дает изменений. Урокиназа и стрептокиназа дают сходные результаты по окончании периода инфузии > 12–24 ч. 100 мг ртАП, вводимые > 2 ч, дают более быстрые ангиографические и гемодинамические результаты, чем урокиназа 4400 еД/кг/ч, но к 24 ч различия исчезают.

Прямое введение ртАП в ЛА не дает преимуществ перед системным введением. Быстрое (15 мин) введение ртАП имеет преимущества перед двухчасовым введением.

Гепарин не является конкурентом тромболитической терапии, но обязательно ее дополняет.

В целом 92 % больных ТЭЛА классифицируются как нуждающиеся в тромболизисе в первые 36 ч. Значительный эффект отмечается до 48 часов, далее эффективность прогрессивно ухудшается, но тромболизис может быть проведен у больных с ТЭЛА в течение 6–14 дней. Проведение тромболизиса через неделю после эпизода приводит к улучшению, но различия в эффективности с гепарином оказываются несущественными.

При тромболизисе есть риск кровотечений, особенно у лиц с интеркуррентными заболеваниями (13 %). У 1,8 % больных после тромболизиса возникают внутримозговые кровоизлияния. Поэтому нужно учитывать противопоказания.

Противопоказания к фибринолитической терапии

1. Абсолютные:

— Геморрагический (или неизвестного происхождения) инсульт в анамнезе.

— Ишемический инсульт в предшествующие 6 мес.

— Недавняя большая травма/хирургия/повреждение головы (3 нед.).

— ЖКТ-кровотечения в течение 1 мес.

— Другие известные кровотечения.

2. Относительные:

— Транзиторная ишемическая атака в пределах 6 мес.

— Пероральная антикоагулянтная терапия.

— Беременность и 1 нед. после родов.

— Незакрытые раны.

— Травматическая реанимация.

— Рефрактерная гипертензия (САД > 180 мм рт.ст.).

— Тяжелые заболевания печени.

— Инфекционный эндокардит.

— Активная пептическая язва.

Тромболитическая терапия — первая линия лечения больных с высоким риском ТЭЛА, начинающейся с кардиогенного шока и/или артериальной гипотензии, с очень малым числом абсолютных противопоказаний.

При промежуточном риске тромболизис обсуждается с учетом результатов исследований и относительных противопоказаний.

При невысоком риске тромболизис не показан.

7. Хирургическая легочная эмболэктомия полезна у больных с абсолютными противопоказаниями к тромболизису или в случае его неэффективности. Несмотря на высокую эффективность тромболитической терапии, важно отметить, что 30–40 % больных с ТЭЛА имеют относительные противопоказания, а у 20 % развиваются различные кровотечения, причем у 3 % больных — внутримозговые [15].

8. Чрескожная катетерная эмболэктомия и фрагментация выполняются при наличии проксимальных тромбов ЛА как альтернатива хирургическому лечению. Операция выполняется только на крупных сосудах (главная и долевые) и не проводится на сегментарных легочных артериях [15].

9. Относительно компрессионных повязок нет достоверных данных их эффективности при ТЭЛА, но при ГВТ ношение эластических чулок уменьшает число новых случаев ТЭЛА с достоверными различиями после 2 лет. При постановке диагноза ГВТ ношение эластических чулок в течение 1 года уменьшает число повторных случаев проксимального ГВТ [17].

10. Начальная антикоагуляция.

Антикоагулянтная терапия (АКТ) играет главную роль в ведении больных с ТЭЛА с 1960 г., когда D.W. Barrit и S.C. Jordan доказали необходимость использования антикоагуляции в профилактике смерти и повторных случаев [12].

Быстрая антикоагуляция может быть достигнута только парентеральными препаратами: в/в нефракционированный гепарин (гепарин), п/к низкомолекулярный гепарин (НМГ) или фондапаринукс натрия.

Режим назначения в/в гепарина основан на показателе АЧТВ (активированного частичного тромбопластинового времени), которое должно быть определено через 4–6 ч. после начального болюсного введения и затем через 3 ч после каждого изменения дозы или ежедневно, после достижения целевой дозы. Как правило, в/в введение гепарина начинается с болюсного введения 80 Ед/кг, с дальнейшей инфузией 18 Ед/кг/ч, с изменением режима введения в зависимости от АЧТВ (табл. 7).

При назначении нефракционированного гепарина фиксирована не доза, а показатели свертываемости!

НМГ достаточно часто используются при ТЭЛА и значительно удобнее в применении. Они не должны применяться у тяжелых больных с «высоким риском смерти», гемодинамически нестабильных, при почечной недостаточности с СКФ < 30 мл/мин (гепарин не выводится почками). Это же относится к синтетическому ингибитору Ха-фактора — фондапаринуксу.

На сегодня не все НМГ прошли апробацию при ТЭЛА, кроме того, не все из них зарегистрированы в Украине (табл. 8) [1].

Другие НМГ с успехом могут использоваться при ГВТ.

Парентеральная АКТ назначаются на 5–7 дней, а при ГВТ и/или назначении гепарина — 10–14 дней. Целевым уровнем антикоагуляции является достижение уровня международного нормализационного отношения (МНО; INR) в диапазоне 2,0–3,0. При сохранении такого уровня в течение не менее 2 дней можно переходить на пероральные антикоагулянты (варфарин) в соответствии с рекомендуемой ESC (2008) тактикой «Длительной антикоагуляции и вторичной профилактики». Варфарин лучше начинать с дозы 10 мг у лиц моложе 60 лет в остальном здоровых и с 5 мг — у пожилых. В последующем дозы варфарина корригируются в зависимости от МНО с целевым уровнем 2,5 [21].

Ряд новых пероральных антикоагулянтов, в частности ингибиторы Ха и IIа, не требуют мониторирования, в настоящее время они находятся на стадии завершающихся клинических исследований.

АКТ должна начинаться без промедления у больных с установленной ТЭЛА, а также при высокой и средней вероятности, как только начато обследование.

Больным с высоким риском кровотечений и тяжелой почечной недостаточностью назначается только нефракционированный гепарин.

Лечебная стратегия

Больные с высоким риском ТЭЛА. Больные с ТЭЛА и шоком или гипотензией (предполагается массивная ТЭЛА) имеют высокий риск внутрибольничной смерти в течение первых часов. После установления диагноза таким больным проводится тромболизис и/или назначается гепарин. При абсолютных противопоказаниях/неэффективности тромболизиса проводится хирургическая эмболэктомия (катетерная тромбофрагментация).

Невысокий риск ТЭЛА. Нормотензивные больные с невысоким риском ТЭЛА имеют благоприятный кратковременный прогноз. В большинстве случаев (отсутствие ХПН и высокого риска кровотечений) используется НМГ или фондапаринукс п/к с учетом веса, без мониторинга.

Промежуточный риск ТЭЛА определяется при поступлении у гемодинамически стабильных больных, но имеющих данные о ПЖ-дисфункции и/или повреждении миокарда. Показан тромболизис, но если лечение гепарином было начато раньше, то тромболизис не имеет смысла.

Низкий риск определяется у больных с отсутствием принципиальных, связанных с ТЭЛА факторов риска, которым планируется ранняя выписка из стационара.

Лечение при высоком риске ТЭЛА

— АКТ гепарином должна быть начата без промедления.

— Тромболитическая терапия должна быть использована немедленно у больных с кардиогенным шоком и/или артериальной гипотензией.

— Системная гипотензия должна быть корригирована для предупреждения прогрессирования ПЖ‑недостаточ­ности и смерти.

— У гипотензивных больных используются вазопрессорные агенты.

— Хирургическая легочная эмболэктомия рекомендуется как лечебная альтернатива у больных с абсолютными противопоказаниями к тромболизису либо при его неэффективности.

— Кислород должен быть назначен у больных с гипоксемией.

— Добутамин и допамин могут использоваться у больных с ТЭЛА при нормальном АД и низком сердечном выбросе.

— Катетерная эмболэктомия или фрагментация тромбов проксимальной ЛА может проводиться как альтернатива хирургическому лечению у больных с абсолютными противопоказаниями к тромболизису либо при его неэффективности.

— Агрессивная нагрузка жидкостью не рекомендуется.

Лечение при невысоком риске ТЭЛА

— НМГ или фондапаринукс рекомендуется для начального лечения у большинства больных.

— Начальная АКТ должна проводиться не менее 5 дней и затем замещаться антагонистами витамина K только после достижения целевого МНО в течение не менее 2 последовательных дней.

— У больных с промежуточным риском АКТ должна начинаться одновременно с началом диагностики ТЭЛА и проводиться параллельно с ней.

— У больных с высоким риском кровотечения и при выраженной дисфункции почек используют нефракционированный гепарин с целевым АЧТВ 1,5–2,5 раза от нормы.

— Тромболитическая терапия не рекомендуется.

Длительная антикоагуляция и вторичная профилактика

Долговременная АКТ больных с ТЭЛА предназначена для предупреждения фатальных и нефатальных повторных случаев ВТЭ [3].

Наиболее широко используются антагонисты витамина К, однако НМГ могут быть эффективной и безопасной альтернативой у онкологических больных. Целевая доза антагонистов витамина K определяется МНО ≈ 2,5 (2,0–3,0). Статистически достоверное уменьшение числа рецидивов ТЭЛА отмечается через 4–6 недель лечения. Поэтому длительность лечения не может быть менее 4–9 нед. Прекращение лечения ведет к возврату риска ТЭЛА. Отрицательное определение D-димера через 1 мес. после прекращения лечения варфарином свидетельствует о сохранении и положительном эффекте лечения.

Варфаринат натрия (варфарин) — т. по 1; 2,5; 3; 5 мг внутрь 1 р/сут.

Следует помнить об усилении действия варфарина в сочетании с другими препаратами, и в частности с нестероидными противовоспалительными, антибактериальными, этиловым спиртом и др. Неудобство для больных составляет регулярное определение МНО.

При проведении долговременной АКТ возрастает риск кровотечений.

В настоящее время идут исследования по перспективным антикоагулянтам, пероральным ингибиторам фактора Ха (ривароксабан и апиксабан).

Венозные фильтры. Установка в нижнюю полую вену фильтра как метод профилактики ТЭЛА была впервые предложена Trousseau в 1868 году. Но венозные фильтры стали доступны лишь после 1960 года, когда стала возможна чрескожная техника их установки. Обычно фильтры располагаются в инфраренальной части нижней полой вены (кава-фильтры) [6, 12].

Кава-фильтры подразделяются на временные (устанавливаются на период родов, операции, курса тромболитиков) и постоянные (устанавливаются при венозном тромбозе с опасностью отрыва тромбов). Оторвавшийся тромб в этом случае не попадает в сердце, а задерживается фильтром. В Украине наиболее часто используются кава-фильтры «Осот».

Венозные фильтры особенно рекомендуются:
— при абсолютных противопоказаниях к длительной АКТ и высоком риске повторной ВТЭ;
— установленном проксимальном ГВТ;
— планируемой операции с высоким риском кровотечения;
— повторных ВТЭ, несмотря на проводимую антикоагуляцию.

Постоянные фильтры способствуют пожизненной профилактике ТЭЛА, однако они ассоциируются с осложнениями, включающими возвратный ГВТ и развитие посттромботического синдрома.

Возможны осложнения:
— ранние — вставочный тромбоз (10 % больных);
— поздние — возвратный ГВТ (20 % больных), посттромботический синдром (40 %).

В целом окклюзия нижней полой вены (полная или частичная) развивается у 22 % пациентов в течение 5 лет, у 33 % — в течение 9 лет в зависимости от использования и длительности АКТ.

Рутинная установка фильтров больным с ТЭЛА не рекомендуется.